Льдинка

Артур шагнул к отцу и ударил. Сказать, что тот не ожидал этого, было бы не совсем правдой. Если честно, он даже был рад этому всплеску эмоций, все же какое-то проявление чего-то человеческого. Дильс удержался на ногах, сразу почувствовав, как надувается губа.

– Не смей ничего говорить про мою жену, – прошипел Артур. – Или я убью тебя. Я убью любого, кто встанет на моем пути, ясно?!! Я все равно узнаю!

– Это твой выбор, – сказал Дильс, сплевывая кровь.

Артур надел куртку и стал ее застегивать.

– Ты куда? – настороженно спросил Дильс.

Артур натянул рукавицы и поправил шарф:

– Что ты все лезешь ко мне? Своих забот не хватает?

– В пещеру?! – с присвистом спросил Дильс. Рука, опирающаяся на ружье, дрогнула.

– Не твое дело.

– Давай, бродяга! – весело крикнул откуда-то из угла Тух-Тух. – Делай что хочется, насри на все! Я разрешаю тебе покуролесить с той рыжей шалавой!

Он засмеялся, и этот смех, больше похожий на озлобленный лай, жутким эхом прокатился по пещере.

– Закрой свой вонючий рот!!! – в бешенстве выпалил Артур. Глаза его налились кровью. – Никогда, слышишь, никогда не называй ее шалавой!

– Маленький мальчик влюбился в Хъяц’нигунни? – продолжал издеваться Тух-Тух. – Могу дать бесплатный совет, пока у тебя не отвалился член или не лопнули яйца. Забудь о ней и беги отсюда без оглядки. Бегите все. Ваша женщина права. Это мертвое место. Если хочешь, возьми с собой золото, бери, сколько сможешь унести. Только беги отсюда. Могу даже сказать так, лучше сдохнуть в паутине того мутанта, чем иметь дело с ней.

– Артур, я прошу тебя, – сказал Дильс. – Я прошу, не ходи туда.

– Я не могу. Я должен, – ответил Артур со страдальческим видом, но уже как-то нерешительно.

– Если ты пойдешь, мне придется стрелять, – продолжал Дильс, в его глазах показались слезы. – Я не хочу этого делать. Ты мне как сын, но вы все слышали, что сказала Злата. Мы были ослами, что не слушались ее.

Артур медленно повернулся к ним и вдруг, упав на колени, разразился рыданиями. Потом он ушел в палатку, подавленный и с потемневшим лицом.

После долгой паузы Дильс спросил:

– Ты знаешь, что с ней случилось?

Тима покачал головой.

– Это было в Краснодаре, рядом с Адыгеей. Они пошли в поход, – начал Дильс. – Несколько ребят и девчонок. Из женатых были только Артур и Катя. С ними была младшая сестра Кати – Галя, ей на тот момент было около пятнадцати. Они разбили палатку, разожгли костер, в общем, веселились, как обычная молодежь. Потом Артур из-за чего-то поссорился с Катей, обиделся на нее и пошел к станции. Катя осталась. А вечером к ним заявились местные горбоносые джигиты, человек шесть. Слово за слово, начали приставать к девчонкам. Парни попытались вступиться, но те достали ножи, и они притихли. Дело зашло слишком далеко, один схватил за волосы Галю, она закричала. И тогда Катя приняла решение. Она предложила себя, взамен требуя с тех слово, что они никого не тронут. Адыги согласились.

– И что? – спросил Тима, пытаясь представить себе эту дикую картину.

– А то, что ее около часа трахали все шестеро по очереди, некоторые по нескольку раз. А парни, которые были с девчонками, сбились в кучку, как стайка обосравшихся щенков, и поскуливали от страха. Но слово свое адыгейцы сдержали и после этого ушли. К тому времени Артур, будто чувствуя что-то, побежал назад, но было поздно. Все находились в тихом шоке. Катю доставили в больницу. Она сдала анализы, и оказалось, что те подонки наградили ее целым букетом: хламидиоз, триппер и еще куча всего. Они были на грани развода, хотя Катя ни в чем не обвиняла Артура. Просто стечение обстоятельств. Очень жаль, что потом она умерла. Что-то с сердцем, у нее это наследственное.

– А этих… нашли? – не поднимая головы, спросил Тима.

Дильс посмотрел в сторону палатки, где скрылся Артур.

– Нашли, но все получили условные сроки. Потом, правда, Артур поймал одного из них, и если бы не вмешались посторонние, он бы убил его. Он здорово покалечил его, и ту сволочь увезли на «Скорой». К счастью, они не стали подавать заявление, но Артуру все равно пришлось какое-то время скрываться. Так, чтобы впредь не было недомолвок. Катя мертва, и я сам лично видел гроб, – сказал он, еще раз бросив взгляд в сторону палатки, куда ушел Артур.

Ближе к вечеру Тима решил сходить к паутине. Он взял свечки (батареек от фонаря почти не осталось, и их берегли пуще глаза) и отправился в тоннель.

Увиденное ужаснуло и обрадовало одновременно. Ужаснуло то, что осталось от Аммонита. Груда костей, странно белевшая в темноте, ребра были похожи на зубья громадного гребня. И ветхие лоскуты, все, что осталось от его одежды. Зато Тима явно видел, как потускнели нити паутины. Ацетоновый запах исчез, а сами нити стали намного тоньше. Тима медленно коснулся свечкой нити. К его неописуемой радости, никакого зловещего шипения не последовало, но на свечке остался неглубокий след, как если бы он прислонил ее к горячей печке. В любом случае эффект все равно уже не тот, что был раньше.