Льдинка (СИ)

Стася тут же остановилась, пожалев, что эту сцену, которую лучше бы оставить лишь между ними, сейчас увидят многие любопытствующие посетители торгового центра. Что ж, это его выбор, не ее. А ей безразлично, здесь и сейчас или где-нибудь в тихом закутке улицы.

Развернувшись, Станислава с ледяным спокойствием посмотрела в такое же заледеневшее и спокойное лицо мужчины.

— А как ты думаешь, что я должна ответить после всего того, что между нами произошло?

— Что? — с наигранным терпением и неведением поинтересовался Слава.

— Как думаешь, что я могу ответить после тех твоих слов, заставивших почувствовать себя жалким ничтожеством, наивной дурой и идиоткой из Средневековья? — продолжила Стася, чувствуя, как задыхается от вновь поднимающихся боли и ярости.

Ледянов сурово сдвинул брови:

— Я всё объяснил тебе десять минут назад. Да, я виноват. Не сразу понял, что ты — мое сердце, что люблю тебя. Поэтому в тот вечер, пардон за неделикатность, за меня говорил мой член…

— Как мило, — язвительно перебила его Станислава. — Оправдывать собственные поступки физиологией. Возьму на заметку. А твои шуточки и выпады тогда? Про филолога, неожиданно подвизавшегося в рекламном бизнесе, и другие едкие замечания? Твои звонки, сообщения, махинации с этим проектом? Тоже этим же оправдаешь?

— Меня до бешенства доводили твоя холодность, равнодушие, упрямство! — прорычал мужчина. — Пять лет не виделись, я чертовски рад, что тебя нашел, а ты? Не слышишь, не видишь, не воспринимаешь. Варишься в своей обиде. Ведешь себя так…

— Веду себя в соответствии с тем, как мы расстались!

— Мы не расставались. Ты просто сбежала!

— Ты меня в помоях вывалял. Я должна была на вторую порцию остаться?

— Да я не соображал тогда! А потом хотел предложить тебе расписаться. Извиниться собирался, только тебя уж и след простыл!

— Ложка дорога к обеду, Ледянов, — процедила Станислава, шагнув к нему, с бешенством вглядываясь в почерневшие от злости глаза. — Сначала надо было говорить о любви, предложение делать, а потом уж в постель тащить!

— Я сейчас тебе сказал о любви и предложение сделал! Скажешь да, потом будет и постель!

Станислава дернулась от жгучего желания снова отвесить ему пощечину, вспыхнула:

— Экстраординарная самоуверенность! Да откуда ты знаешь, что у меня нет никого? Может, я уже чья-то счастливая невеста.

— Справки навел, — рявкнул Вячеслав.

— У Пятигорского, что ли? — зло усмехнулась Стася. — Игорь для меня в первую очередь работодатель и уже во вторую — родственник. Да и то не по крови! А печется обо мне, кстати, по собственной инициативе! Думаешь, я откровенничаю с ним?

— Я думаю, ты ни с кем не откровенничаешь, — съязвил мужчина. — Если только с собственным дневником. Что плохо — он тебе не муж, не подруга, не родители, а просто кусок бумаги.

— Да кто ты такой, чтоб судить меня? — Станислава напряженно вытянулась перед ним. Но Ледянов неожиданно атаковал с другой стороны:

— И кто он? Этот твой молодой человек, жених? — Стальной взгляд требовал немедленного ответа.

«Кирилл Черепанов», — хотела выпалить она, но он опередил своим бесстрастным и от того еще более угрожающим:

— Я с ним встречусь, поговорю по-мужски. Поверь, рядом с тобой останется достойный.

— И это будешь ты? — с истерическим смешком уточнила Станислава.

— Не исключено, — отрубил Вячеслав.

«Жаль, что совсем перестала общаться с Кириллом, — запоздало пожалела Стася. — Он бы смог отстоять меня перед Ледяновым. Вот ведь — меж двух огней. Один восхитился тем, что я ни с кем не была, на руках готов был носить, но не был любим. А другой унизил, посмеялся и до сих пор из сердца не выдворен!»

Эти мысли и царапавшая душу обида породили у Станиславы желание сделать Ледянову еще больнее. Безучастное, каменное лицо мужчины вывело из себя. Она и не подозревала, какая кислота ревности разъедает Вячеслава изнутри, каких огромных усилий стоит ему не схватить девушку за плечи и не вытрясти у нее имя соперника, чтобы потом с удовольствием почесать о того кулаки.

— Это точка. Пойми наконец. — Стася пристально посмотрела в глаза Ледянова, сейчас страшные, почти черные, пустые. — Оставь меня в покое, я больше не желаю тебя видеть.

— Нет.

— Я больше не интересна тебе, поверь. Сокровища-то больше нет, — издевательски улыбнулась девушка. — Если ты думаешь, что я так и осталась дурой, то ошибаешься. Я вняла твоему совету и стала жить в реальном мире. Сначала был один мужчина, потом другой… Ну а после пятого я уже перестала их считать. Ты мне не нужен больше, любовь ушла. Мне и без тебя хорошо. Замужество? Замуж не собираюсь выходить. Зачем? Мне нравится свобода и разнообразие.

Лицо Вячеслава исказилось, а Стасе показалось, что он сейчас ударит ее. Или схватит. Девушка инстинктивно отступила и словно бы очнулась, марево гнева рассеялось.

«Что мы творим? Еще и посреди торгового центра… Что я вообще ему наговорила?» — устало подумала Осеева. Отведя взгляд от Ледянова, в глазах которого тлели бешенство и боль, Станислава развернулась, собираясь уйти. Тело еле слушалось, пропали и эмоции, и силы.