Льдинка (СИ)

— Только побыстрее, — умоляла она, пока руки Марины боролись с ее непокорными локонами.

Игорь, само собой разумеется, простит многое, считая Стасю своей второй сестрой, но вот клиенты агентства все как один склонны раздражаться и ругаться при малейшей задержке. И с чего вдруг Марине в голову взбрело сватать ее за какого-то мужчину, пусть и «приятной наружности и обхождения»? Но что поделать — плетью обуха не перешибешь, она потерпит минуту-другую…

Через пять минут Станислава Осеева, волосы которой были уложены с той красивой искусной небрежностью, добиться которой мечтают все женщины, а подправленный макияж подчеркивал глубину серо-голубых глаз, неслась по коридору к кабинету начальства, зажав под мышкой папку с едва не вываливающимися из нее листами макетов. Шпильки, отстукивающие частую дробь по полу, и узкая юбка мешали сделать шаг шире, чтобы быстрее добраться до цели.

Наконец запыхавшаяся Стася распахнула дверь в кабинет Пятигорского, готовая к активному и эффективному обсуждению с клиентом первоначальных результатов ее работы. Вот только если бы она знала, что всего через две минуты после этого готова будет сквозь землю провалиться, лишь бы в глаза не видеть ни этого клиента, ни этого кабинета, вообще ничего…

***

Вячеслав краем глаза отметил новое появление Марины Коротковой и нахмурился, наклонившись, вернувшись к изучению папки, подсунутой ему Пятигорским. К разговору девушки и Игоря он практически не прислушивался.

Болезненные ассоциации. С некоторых пор Вячеслав Ледянов недолюбливал молчаливых, холодно и независимо держащихся брюнеток. Вот и Марина, помощник Игоря, была из таких. Пусть и фигура не та, и возраст, и рост, и тип лица, и цвет глаз тоже, но своим поведением отчасти напоминала её. Ту, которой давно нет в его жизни, но которая — парадокс! — так в ней и осталась. Каждая, претендующая на более длительное пребывание рядом с ним, чем ночь-две, сравнивалась с ней, и каждая проигрывала. Потому что была не нужна. А Ледянов еще раз равнодушно отмечал: начать заново ожидаемо не выходит, и на самом деле ему этого не требуется.

Марина, выслушав Игоря Пятигорского, тихо бросила: «Хорошо», а Ледянова захлестнул новый приступ раздражения. Хотелось выплеснуть свою желчь, наговорив девушке язвительных замечаний о ее работе: кофе нести не торопилась, в документах нашел опечатки, оделась не в соответствии с деловым этикетом, смотрит на него слишком часто и пристально. Очень хотелось высказаться, но… С тех самых пор, как он стал подобным образом воспринимать холодных и принципиальных брюнеток, Слава старался не давать волю своему дурному нраву и языку. Поэтому извлек из личных запасов несколько шаблонных, хорошо отработанных на других комплиментов и даже дважды улыбнулся этой Марине, чем, видимо, завоевал ее распоряжение, девушка чуть оттаяла.

Раздражал его и хозяин агентства, а также этого кабинета, сам Игорь Валентинович Пятигорский. Во-первых, долго и совершенно безосновательно нахваливал своих специалистов. Во-вторых, явно представлял собой либеральный тип руководителя, который Слава презирал. И, в-третьих, их заказ отдал в родственные руки, это ему одна птичка сведущая нащебетала. То, что Игорь Валентинович пренебрег знанием об известной всем привычке отца и сына Ледяновых собирать информацию и наводить справки перед тем, как что-либо предпринять, тоже очков ему не прибавляло.

Недопустимо смешивать бизнес и родственные связи, недопустима некомпетентность, небрежность, а также опоздания — это то правило, которое работало и работает. Но, по всей видимости, не здесь.

— Станислава молодец. Она у меня уже пятый год. Да, случается, иногда так в работу погружается, что обо всем забывает…

Пятигорский не скупился на одобрения и восторги, а его клиент застыл в кресле. Знакомое имя болью отозвалось в сердце. В следующую секунду Ледянов взял эмоции под контроль. Имя, конечно, не в числе очень популярных, но ведь могут быть совпадения.

Но совпадением это не было, в чем Вячеслав Ледянов убедился очень скоро. И что невероятно его обрадовало.

2

— Я прошу прощения за задержку. — Задыхающаяся Станислава ворвалась в кабинет.

Игорь, до этого показывавший какие-то файлы клиенту, атлетически сложенному мужчине, сидящему спиной к двери, — Стася видела только широкие плечи в темно-синем пиджаке в крупную клетку да рыжевато-русый коротко стриженный затылок, заставившие ее похолодеть от какого-то предчувствия-узнавания, — выпрямился и улыбнулся девушке:

— Ничего, мы с пользой провели время, — и, пользуясь тем, что клиент все еще отвлечен — странное дело! — с напускным неудовольствием погрозил ей пальцем, прошептал одними губами: «Ужин».

Стася вздохнула: ясно, требует обычного искупления.

В свои сорок Игорь Пятигорский все еще не был женат. Собственную семью ему с лихвой компенсировали работа и семья его младшей сестры. Домашнюю кухню Игорь Валентинович тоже очень уважал. Особенно когда кулинарными шедеврами его и его зятя Олега баловали Тоня и приходящая к ним в гости Станислава.