Льдинка

— Потерпи, малыш, — отвечает он, прижимая меня к себе, — осталось немного.

Я прячу лицо на его груди и тихонько всхлипываю от счастья слышать его голос, чувствовать его объятия. «Только бы это не было сном». С Маркусом я ничего не боюсь. Кажется, все кошмары развеялись. И я должна ему сказать…

— Мальчик, — шепчу я еле слышно. — У нас будет мальчик.

Мне так тяжело держаться за реальность. И только перед тем, как погрузиться в забытье, мне слышится, как Маркус глухо произносит:

— Мальчик…

***

— Маркус…, — слышу я свой тихий шепот.

— Я здесь малыш, — доносится до меня его ответ. Яркий свет слепит глаза.

Надо мной возникает личико Роксаны. «Мой ангел». Я хватаю ее за руку.

— Ребенок…

— Мы готовимся к кесареву.

Такого поворота событий я не ожидала. «Еще рано… я ведь только на седьмом месяце». Впадаю в панику и в отчаянии отрицаю происходящее. «Нет-нет-нет. Я не могу его потерять. Это мой комочек. Пожалуйста, только не он…» Недавно я думала, что мы умрем, а сейчас, когда есть надежда выжить, я его теряю!

— Марианна, он убивает тебя.

— Нет… нет… нет…

Я вою, как раненая.

— Марианна, мы сделаем все возможное. Плод уже сформировался. Высоки шансы, что он выживет.

— Маркус…, — безнадежно произношу я, но ответа не получаю. Неожиданно накатывает равнодушие. Мне кажется, я чувствую, как что-то холодное забирается мне под кожу.

— Марианна, все будет хорошо, — твердит Роксана. — Марианна? Марианна…

***

Вокруг меня разворачивается белое полотно. Оно окутывает меня, скрывая от глаз окружающую местность. Впереди видна лишь небольшая дорожка. Я бреду, как мне кажется, через лес. Вскоре замечаю просвет. Я узнаю это место. Снежная поляна, которую я не раз рисовала в своем воображении. Сейчас здесь разыгралась страшная метель, но стоит мне ступить на самый край поляны, как все успокаивается. Снег начинает кружить вокруг медленно и вяло. Хлопья большие и пушистые. Они лениво опускаются на землю. В этот момент я осознаю, что держу на руках ребенка. Нашего с Маркусом ребенка. «Значит, это конец?» Я сдерживаю слезы. Я не хотела… я не хотела его бросать. Я опускаюсь на колени, прижимая к себе нашего сына. Здесь он живой, теплый, шевелится у меня на руках и агукает. Я смотрю на него и начинаю плакать. Я убила нашего сына. Я убила Маркуса. Я бросила его навсегда.

Впервые я начинаю ненавидеть это белое пространство. Ненавижу все вокруг. Эту стерильную белизну и чистоту. Ненавижу этот холод. Ненавижу одиночество. Я ненавижу себя.

Сижу на коленях и раскачиваюсь. Повторяю как мантру одни и те же слова:

— Прости. Прости. Прости…

Повторяю до тех пор, пока не срываюсь на крик. Внутри будто взрывается бомба… мое ледяное сердце разбивается на осколки, которые врезаются в мою плоть. Их не вытащить, не склеить, не растопить в этом холоде. Они вечно будут вонзаться в меня, причиняя ужасную боль. И я готова. Я хочу чувствовать ее…не потому, что это послужит мне уроком. Потому что я ни разу так и не сказала Маркусу, что я люблю его. «А Я ЛЮБЛЮ ЕГО!!!» Осколки впиваются в меня сильнее…вгрызаются. Я заслужила.

Мой маленький комочек лепечет что-то и смотрит на меня своими голубыми глазками. Эти глаза напоминают мне о том, кого я оставила…кого мы оставили.

— Прости. Прости. Прости…, — теперь я прошу прощения у нашего сына.

Я понимаю, что не одна на поляне, когда слышу тихие шаги. Вскидываю голову и вижу огромный дуб. Я помню его, но я не помню тех, кто там стоит. Это мои родители. Мама закрыла рот рукой, по ее щекам катятся слезы. Отец обнимает ее за плечи. Его глаза блестят, губы дрожат и беззвучно произносят: «Мы любим тебя».

Сына уже нет на моих руках. Я осталась одна.

В стороне стоит Док. Он обводит равнодушным взглядом окружающую местность. Чуть поодаль замечаю вампиров из Элиты. Считаю, сколько их и понимаю, что они теперь все здесь… мертвы. Но даже тут им нет места. Скоро они сгинут и из этого мира… навсегда. Таким как они нет прощения даже на Другой стороне. Я хорошо вижу, как к ним идут вампиры. Их очень много. Все они дождались того момента, когда могут отомстить за свою гибель. Я отворачиваюсь, чтобы не видеть, как будут разрывать на части черные души предателей.

Родители не подходят ко мне. Я поднимаюсь на ноги и собираюсь пойти к ним. Хочу сделать шаг, но не могу. Я не хочу…нет! Я не хочу!

Мама качает головой. Я понимаю, она не может поверить в происходящее…

— Я тоже, Мамочка…я тоже.

ЭПИЛОГ

Сейчас конец ноября, но ночи стоят на удивление теплые. Я сижу на скамейке в саду. Наблюдаю, как Маркус гоняется за нашим сыном. Сегодня Кристиану исполнилось пять лет. Его легкий беззаботный смех разливается под звездным небом. Мне хочется верить, что там, наверху, кто-то слышит его и улыбается.

— Ай, — тихо вскрикиваю я, когда наш новый комочек толкает меня изнутри, — Ваше Высочество Виктория, Вы не могли бы так сильно не пинаться внутри мамочки?

Она родится в начале весны. Наша малышка. Я кладу ладошку на животик, как делала это, когда носила Кристиана. Мои мысли возвращаются к тому дню…Ровно пять лет назад…