Льдом и мечом

— Чтобы за горизонт отправились вы, — улыбается девушка. — Боги создали дикий мир, где выжить можно лишь сражаясь, ибо только так, преодолевая преграды и себя, можно стать лучше, и бросили туда своих детей. Многие погибли, но сумевшие выжить дали потомство. Мир начал заселяться, похожий на решето: люди отсеивались, падали вниз, оставались самые крупные, стойкие. Со временем потомки богов приручили мир, опасностей стало меньше, и в живых начали оставаться те, кто сего не заслуживал, рожали детей…

— И боги сбросили на мир гору всяческих опасностей.

— По сути верно. Боги разделились на два лагеря. Одни создают людям преграды, совращают, ослабляют, другие помогают не сбиться с пути, справиться с опасностью.

— Но… вы же запретили себе вмешиваться в жизнь людей. — Эгорд в недоумении.

— Не вмешиваемся лично, — напоминает Леарит. — Но делимся силой.

— Магия?

— Да. Боги, извращающие людей, дают заклинания, не требующие ума и труда для освоения, все они разрушают, ослабляют, дурманят, тянут человека назад, в дикость. Боги-помощники даруют сложные заклинания, но ими можно строить, защищаться, лечить, познавать.

— Мои заклинания светлые. Хотя есть одно темное, действительно простое — с помощью руны забрать чужую силу, даже друг, от магии далекий, частично освоил. Но применяю редко и, как правило, пью силу мертвых врагов.

— А вот боги, давшие людям темную магию, не удержались от соблазна. Ввергая людей в разврат, ложь, праздность, угодили в свою же ловушку, уподобились малодушным людям. Среди богов начались разногласия. Падшие во главе с богом Ямором создали свой мир и перебрались туда, стали называться демонами.

Время окончательно теряет границы, Эгорд не может понять, сколько прошло — месяц или год, всегда одно и то же: стены, прутья, мгла, ступени-улицы, полные демонов и криков… Противоядия нет, истории Леарит повторяются, да и Эгорд рассказывает о походе с Витором в логово виверны уже раз в десятый… или тридцатый… Когда наступает молчание, оба в абсолютной власти времени, не помогает даже счет секунд, Эгорд пробовал считать вслух, но Леарит сказала, что между «один» и «два» молчал то ли минуту, то ли час… Кстати, когда это было?..

Лишь демоны навещают как по расписанию, но каждая пытка похожа на другую, после ритуала издевательств демоны наперебой голосят:

— Ну что, Ледяной Рог, не передумал?

— Пошли с нами, Рог, ты здесь и так долго торчал!

— Уже как-то неловко тебя пинать, все-таки свой…

— Точно, Шипохвост дело говорит! Ледяной Рог, идем, на тебя смотреть жалко.

— Пурпурная Бестия соскучилась по твоим ласкам!

— Ага! Откормим, отпоим!

«Хотят сбить с толку, сбить с толку», — повторяет мысленно Эгорд, жалко, что нет сил заставить всех заткнуться. С головой погружается в воспоминания, перебирает как бусинки на ниточке, трепещет над каждым. Но однажды события начинают путаться местами, память тасует сцены из прошлого хаотично, а стоит задуматься об очереди — Эгорд словно проваливается в глухой тупик лабиринта.

Все чаще, чтобы успокоиться, подходит к прутьям: какой-никакой, а все же пейзаж. Если не обращать внимания на вопли и пылающих на столбах грешников, то даже красиво. Простор, бесконечная лестница сияет зеркалами улиц и лавовыми реками, небо грохочет бордовыми тучами, молнии сплетаются в сложные узоры, ломкие кружева.

Ветер по-прежнему метет пухлые комья ржавчины, ее с каждым днем больше, это радует. Хоть что-то позволяет мерить время. Так сколько все-таки в плену, год или месяц?.. «Ищи середину», — говорил Витор. Месяцев пять. А если провождение времени мучительно, то время растягивается, значит, на самом деле месяца два-три.

Под вереницы проходящих мимо демонов и грешников вновь перебирает воспоминания. С ужасом понимает, что некоторые забываются. Парочку каким-то чудом вспоминает, но… о боги, да что же это… вся лента прошлого в дырах. Камалия… помнит, как спас в башне, как сражались с демонами на равнине, в крепости, в подземельях, как лечил ее раны, нес на руках… Но что между? И в каком порядке? Такой хаос всюду: с Витором, Милитой, Наядой…