Льды и люди

„— Очень рад вас видеть! — произносит Фредерик Джексон.

— Благодарю. Я также.

— У вас здесь корабль?

— Нет, „Фрам“[9] не здесь.

— Сколько спутников с вами?

— У меня один товарищ там на льду.

Разговаривая, мы подвигались к земле. Я был уверен, что мой собеседник узнал меня или, но всяком случае, догадался, кто скрывается под наружностью дикаря. Но вдруг, когда я обронил какое-то замечание, он остановился и с удивлением спросил:

— Да вы не Нансен ли?

— Фритьоф Нансен.

— Клянусь Юпитером, я рад вас видеть! — и он схватил мою руку и еще раз крепко пожал ее. Все лицо его сияло; а в темных глазах светилась радость от неожиданной встречи.

— Откуда вы сейчас?

— Я оставил „Фрам“ на 84 градусе северной широты, после двухлетнего дрейфа во льдах. С Иогансеном я добрался до 86°14' северной широты. Затем мы повернули обратно. Год мы зимовали вдвоем в хижине из валунов и моржовых шкур, на неизвестном острове, на севере архипелага. С весны идем по льду и островам на юг.

— Поздравляю вас от всего сердца! Я ужасно рад, что могу первый поздравить вас по возвращении из этого героического путешествия.

Навстречу нам шло трое одетых в полярные костюмы мужчин. Это были помощник Джексона Армитедж, химик Уайльд и доктор Кетлитц.

— Фритьоф Нансен. Достиг 86 градусов 14 минут северной широты. Вот он. Его спутник Иогансен ждет на льду пролива.

Среди торосов прокатилось вырвавшееся из глоток англичан восторженное ура. Трое из них, взяв нарты, отправились навстречу Иогансену. Мы вошли с Джексоном в низенькую русскую бревенчатую избу, стоявшую на береговой террасе. Около жилого дома были расположены конюшня для манчжурских пони и четыре круглых палатки с провиантом и снаряжением. Очутившись внутри дома, я не верил себе. Стены общей комнаты были оклеены хорошенькими зелеными обоями. Кругом были развешены фотографии родных и гравюры. На полках стояли книги и различные научные инструменты. После полуторагодовой жизни во льдах окружающая обстановка казалась мне необыкновенной. В маленькой чугунной печке приветливо пылал каменный уголь. Джексон дал мне переданные ему моими родными письма. Сев в мягкое кресло, я с волнением прочел их. Все было хорошо. Но меня опечалила мысль, что ведь этим письмам два года. Два года, как Джексон безвыездно жил на Кап-Флоре. Когда письма были прочитаны, в открывшуюся дверь ввалился Иогансен с нашедшими его англичанами.

— Этот способ путешествия мне определенно нравится! — сбрасывая с себя рваную верхнюю одежду, пошутил он.

Англичане, найдя его на льду, не дали ему дотронуться до нарты с нашим багажом. Иогансен шел налегке, барином.

Я поздравил его:

— Яльмар, с людьми!

— И с землей, Фритьоф! — значительно подчеркнул он.

— Да, и с землей, Иогансен! Мы так долго ведь были с тобой среди льда“.