Льды Ктулху

— И если Прохор не сплоховал, тварям не уйти. Правда, для этого мы сами должны остаться в живых… — и тяжело вздохнув, Григорий Арсеньевич продолжал: — Значит, так. Через эту бороздку переступишь аккуратно, не дай бог тебе ее повредить. Колдовской круг не должен быть разорван…

«Колдовской круг, да такого не бывает! Все это бабушкины сказки» — хотел было выпалить Василий, но слова застряли у него в глотке, когда он встретился взглядом с Григорием Арсеньевичем.

— Так вот, ступай аккуратно и колдовской круг не повреди, — назидательным тоном повторил он. — Дальше действуем таким образом: я иду впереди, ты сзади — спину прикрываешь. Помнишь, я учил тебя с двух рук стрелять, так вот… В правую возьмешь револьвер с моими пулями, в левую — с обычными. Там и то, и другое пригодиться может. Перезаряжать будешь по моему приказу. И давай договоримся, если я прикажу мордой в дерьмо падать — упадешь. Понятно?

Василий кивнул. Хотя какое там «понятно». Все происходящее напоминало ему дурной сон. Словно он, проскакав назад во времени, вернулся в ту самую ужасную ночь, когда потерял брата и мать.

— Ну что, готов?

Василий кивнул.

— Тогда пошли! — и, сжимая в каждой руке по револьверу, Григорий Арсеньевич сделал размашистый шаг, с огромным запасом переступая борозду.

Василию ничего не оставалось, как последовать за своим наставником. «А там — будь что будет. Хуже не станет, а в остальном разберемся», — так говаривал отец.

Они быстро добрались до ближайшего дома — покосившейся хаты на краю деревни. Григорий Арсеньевич решительно поднялся на крыльцо и постучал рукоятью револьвера по двери.

— Есть кто дома? — спросил громко, а потом, не оборачиваясь, добавил, обращаясь к Василию. — А ты за углом следи. Эти твари очень подвижные… Так есть кто дома?

— А даже если и есть, — ответствовали из-за двери грубым мужским голосом, — то тебе-то что? Все равно не откроем.

— И это правильно, — согласился комиссар. — Не открывайте никому до рассвета, забаррикадируйте двери и окна, чтобы никто не смог к вам вломиться.

— А ты кто такой, что советы…

Но Григорий Арсеньевич не стал слушать, кивнув Василию, он быстро спустился с крыльца.

— Тут нам делать нечего. Идем дальше.

— И чо, мы так каждый дом обыскивать станем? — удивился Василий.

— Надо будет — каждый, — и комиссар, резко обернувшись, выпалил куда-то в огород.

Василий лишь успел заметить метнувшуюся тень, но так и разглядел, в кого стрелял комиссар.

— Минус один, — повеселевшим голосом объявил Григорий Арсеньевич. — Я его точно задел, а раз так, жить ему самое большое полчаса осталось.

— Самодельные пули?

— Скорее уж заговоренные, хотя можно сказать и так.

Нет, для Василия, не верившего ни в бога, ни в черта, это было слишком. Тем не менее, когда комиссар пошел дальше вдоль дороги, он двинул следом, сжимая в каждой руке по револьверу.

И тут где-то в центре деревни вновь пронзительно закричали, а потом кто-то взвыл, словно волк холодной зимней ночью. Комиссар прибавил шагу.

— Приготовься, Василек. Этих тварей штук десять, не меньше…

— Что там происходит? — шепотом пробормотал Василий, хотя и сам отлично знал ответ на этот вопрос.

Неожиданно улица раздалась, образуя площадь. Справа был дом сельсовета — разодранное красное знамя над входом, выбитые стекла. К нему присоседился неказистый домишко с покосившейся крышей.

— Похоже, кричали оттуда, — объявил комиссар. Он решительно поднялся на ступени и, держа револьвер наготове, распахнул дверь. Их сеней в нос ударил привычный домашний запах, но к нему примешивалось что-то неприятное, звериное. Словно там, в темноте, прятался мокрый пес. — Что ж, приступим… — Григорий Арсеньевич шагнул вперед, и тотчас на него из темноты выпрыгнул человек. Выпученные глаза, непомерно длинные, оскаленные зубы. Нет, не зубы — клыки… Вытянутые вперед руки с огромными черными, словно клювы ворон, когтями. Но человек или некое существо — Василий так и не понял, кто это был, — так и не дотянулось до комиссара.

Бах! Бах! Бах! — первая пуля остановила тварь, а вот вторая, изготовленная Григорий Арсеньевичем, заставила чудовище изогнуться. Страшный рык вырвался из пасти, и третий выстрел отбросил существо назад во тьму.

Комиссар снял с полки керосиновую лампу, зажег ее и протянул Василию.

— Держи.

— А вы?

— Мне без надобности, — ухмыльнулся комиссар. Я в темноте хорошо вижу.

— Но как…

Василий убрал револьвер с необычными пулями в кобуру. Все-таки, несмотря на все заверения Григория Арсеньевича, не верил он в убойную силу «заговоренных» пуль. Потом, взяв из рук комиссара лампу, огляделся. Сени как сени, только двери две. Одна вела в дом, а вторая, судя по всему, в здание сельсовета.

— Ну, я пошел, — улыбнулся Григорий Арсеньевич, направляясь в сторону двери, ведущей в дом. — И, Василек, будь осторожен. Если заметишь что-то двигающееся, стреляй не раздумывая.