Льды возвращаются

Эта организация объявляет, что согласно протоколу международной коллегии нотариусов, зафиксировавших впервые в истории человечества падение вымпелов «SOS» на Солнце, на основе существующих международных соглашений о географических открытиях и преимущественных правах заявителей на обнаруженные ими месторождения, по аналогии с существовавшей до сих пор практикой, солнце провозглашается собственностью организации «SOS», которая отныне берет на себя обслуживание солнцем населения Земли.

Кто-то громко расхохотался. Многие недоуменно переглядывались.

— Что же, они теперь солнечные счетчики поставят, что ли? — предположил седовласый джентльмен из соседней машины.

— Общество «Сервис оф Сан», создающее систему обслуживания солнцем, — продолжал диктор, — сообщает, что это обслуживание будет безвозмездным, чисто христианским, проводимым с благословения святой церкви, во имя любви к ближним…

— Тут что-то не то… — пробормотал мой старик.

— Общество «SOS», являясь не только коммерческой, но и благотворительной организацией, возлагает на себя тяжелое бремя заботы о бесперебойном обслуживании Земли солнечными лучами, готовое принять для этого все необходимые меры.

— Они будут управлять солнцем, вот что это значит, — решил коммивояжер, пододвигаясь к сестрице Джен.

Отец вопросительно посмотрел на меня. По радио снова загремел залихватский джаз «Белый карлик».

На пароме оживленно обсуждали радиосообщение, хотя никто к нему серьезно не отнесся.

Я провожал своих милых родичей по бетонному шоссе миль тридцать. Мы прощались около рельсового пересечения, не огражденного, как это принято в Европе, шлагбаумом. Перед рельсами полагалось останавливаться, все равно — есть поезд или нет.

Мы остановились. Том перебрался из моего кадиллака к деду и матери в открытый кар.

Не знаю, жаль ему было покидать великолепную машину или расставаться со мной, но он плакал.

Отец выбрался на шоссе и отвел меня в сторону.

— Спасибо за все, мой мальчик… Когда она вернется…

Я вздрогнул.

— …непременно приезжайте вдвоем снова к нам на ферму. Я все-таки поговорю с Картером, с соседом. О’кэй? Если будут засухи… из-за этого «карлика»… вдвоем нам легче будет.

Мы трясли друг другу руки, потом обнялись.

Я долго смотрел вслед уменьшавшемуся автомобилю. Потом развернулся на шоссе перед железнодорожным полотном и поехал обратно в Нью-Йорк.

Глава шестая ДИКОЕ МНЕНИЕ

Газеты были сложены высокой стопкой перед киоском. Прохожие брали пахнущие типографской краской листы, тут же разворачивали их, усмехались и шли дальше.

Елена Кирилловна, с приближением родов гулявшая каждое утро, тоже взяла свежий номер газеты.

Едва пробежав глазами первую страницу, она побледнела.

— Вам нехорошо? Позвольте помочь вам, мэм? — услышала она рядом английскую речь.

Она отрицательно замотала головой, посмотрела исподлобья. Где она видела это лицо? Очки… умные глаза… высокий лоб…

Она пошла, тяжело ступая по тротуару. Сердце у нее готово было остановиться. Почему он заговорил по-английски? Елена Кирилловна провела рукой по влажному лбу. Она знала, он идет сзади. Обернулась. Нет, стоит на углу. И тут она узнала его. От сердца отлегло. Это был тот самый шофер, который возил ее вместе с Лиз Морган, говорил с ними по-английски. Кажется, он был еще химиком и ездил на такси, как здесь говорят, «в общественном порядке»… Как много у них здесь делается в общественном порядке! У них нет полиции. Порядок охраняют общественники с красными повязками на рукавах. Они же регулируют движение на улицах…

Елена Кирилловна оглянулась. Шофер-общественник стоял на углу, а за Еленой Кирилловной, видимо желая нагнать ее, быстро шел человек с красной повязкой на рукаве…

Суды у них тоже общественные. Наказание — общественное мнение. Самое страшное — всеобщий бойкот…

Наверное, тот, с красной повязкой, хочет перевести через улицу группу детей!

Елена Кирилловна свернула за угол, сделала крюк в несколько кварталов. Никто не преследовал ее…

Когда Шаховская вошла в переднюю своей небольшой трехкомнатной квартиры, Калерия Константиновна насторожённо встретила ее:

— Что с вами, Эллен? На вас лица нет.

— Прочитайте, — протянула ей газету Шаховская.

Калерия Константиновна надела очки и, подсев к окну, прочитала нечто поразительное.