Льды возвращаются (Иллюстрации Ю. Макарова)

Им не встречались лыжники. Снег был липкий. Летнее солнце хоть на это оказалось способным. И может быть, потому вокруг было безлюдно. Лес, всепда полный гуляющих, сейчас словно вымер.

Лена видела, как морщился от боли Буров. Ей самой временами казалось, что она теряет сознание.

Эта боль появилась в самые последние дни, когда они еще были в клинике. Первое время оба возмущались, что их поместили туда. Они бегали друг к другу на свидания под пальмы в зимнем саду, устроенном в широком и светлом коридоре.

Они знали, что полученная ими доза облучения огромна и превосходит все допустимые пределы во много раз. Оставалась надежда, что для неизвестного излучения, быть может, действуют другие нормы.

Приезжал Овесян,навещала Мария Сергеевна Beселова-Росова. И Люда приходила с ней… Даже Калерия Константиновна, элегантная и подтянутая, явилась к Лене, сухо передав ей,что маленький Рой здоров, справил свой первый день рождения, уже бегает и что она присматривает за ним. Она была недолго и ушла. Люда показала ей в спину язык.

Люда не отходила от Елены Кирилловны совсем как раньше, но Буров ловил на себе ее встревоженный пытливый взгляд. Бурову не позволяли вернуться в лабораторию.

Потом начались боли.

Профессор,главный врач клиники,сутулящийся, в накрахмаленном белом халате, в белоснежном воротничке, с седеющей бородкой и с удивительно ясными и в то же время проницательными глазами,подолгу задерживался у своих «особых» больных. Он улыбайся и шутил. Это было плохим признаком.

Однажды он стал рассказывать анекдоты. Буров посмотрел ему прямо в глаза. Они не улыбались.

— Профессор,-сказал Буров;они были вдвоем в отдельной палате,- в отношении меня все врачебные законы неприемшемы.

Профессор кивнул головой.

— Мне нужно знать все, все… Для того, чтобы распорядиться собой.

— Я и сам так думал,-сказал профессор, смотря в пол.

— Я помогу вопросами. Результат облучения?.

Профессор кивнул.

— Рак крови?

— Нет… не крови.

— У Шаховской тоже?

— Да. У нее… странный случай «молниеносного рака». И уже метастазы.

— Она приговорена?

— Да. Спасти не в наших силах.

— Оба случая совершенно идентичны?

— Совершенно.

— Я нарушил закон врачебноЙ тайны…

— У врачей закон: не говорить умирающему,что у него рак. Все знают кругом, а он нет. В нашем случае закон требует противоположного. Истина должна быть скрыта не от больных, а от всех… От всех на свете… кроме обреченных.

— Я вас плохо понимаю.

— Вы должны рассматривать,что вольной не я. Больно человечество, все люди. Их надо беречь, профессор. Они должны думать, что я что-то ищу для них. Я и буду это делать. До последнего вздоха.

Профессор крепко пожал Бурову руку и молча вышел.

Буров сам сказал Шаховской во время их свидания в зимнем саду об их общей судьбе.

Лена тихо плакала, спрятав лицо у него на груди.

Он был суров. Она тоже стала суровой… Она сказала,что во всем будет походить на него. Никто больше не видел ее слез.

Через день их выписали из клиники. Буров непременно хотел вместе с Леной посмотреть на Москву.

Они поднимались по заснеженной аллее к ожидавшей их машине.

Буров помог Лене сесть в машину.

— Я провожу вас,- сказал онг называя шоферу адрес Лены.

Ехали молча. Когда машина остановилась, Лена скаїзала:

— Зайдите, Буров. Как тогда…

— Очень хорошо помню. Это было семьдесят миллионов лет назад, в другую геологическую эру, еще до ледникового периода.

Подняться нужно было всего лишь на второй этаж,но пришлось воспользоваться лифтом.

Когда они раздевадись в передней, Лена слышала, как закрылась дверь в комнату Калерии. Она даже не вышла встретить Лену, вернувшуюся из больницы.

Малейький Рой спал после обеда.

Склонившись над ним,Лена долго смотрела на него. Ей казалось, что за эти месяцы он так вырос!…

Потом, резко отвернувшись, стала прибирать в комнате, переставлять вещи с места на место.

Буров сидел около кровати Роя, смотрел на него и думал: «Вот растет человек. Есть у него будущее?…»

Лена быстро устала или снова почувствовала боль.Она села рядом с Буровым и взяла его руку в свою.

— Помните, Буров, я говорила, что нас с вами надо сжечь?… Я знаю, что и я виновата.

— Не надо, Лена,- поморщился Буров и хотел высвободить руку, но Лена не отпустила.

— Я все-таки была права.Если бы вы не открыли «Б-субсташщю», они не послали бы ее на Солнце.

— Так, может быть, надо сжечь все-таки их?

— Я тогда об этом не думала,Буров. Сжечь их? Я привыкла считать,что людская скверна воегда проявится, если создается подходящая ситуация… Ведь в жизни надо всегда рассчитывать на худшую сторону человеческой натуры. Разве мы не виновны с вами, что дали им возможность проявить себя?

— Нет,Лена. Нельзя рассчитывать на волчью сущность людей. Надо опираться на лучшие стороны и на то, что их всех объединяет.

— Разве есть такое? — устало спросила Лена.

— Да. Стремление жить. Но животные живут вопреки всем остальным, за счет всех остальных.

— А человек? — горько воскликнула Лена.

— А Человек?.Я произношу это с большой буквы. Человек тем и должен отличаться от животного, чтобы не жить за счет чужой жизни, а жить в высшей гармонии со всеми остальными братьями по племени.