Ле-цзы (перевод В.В. Малявина)

— Тут нет ничего удивительного. Тот, кто постигает смысл, ничего не говорит; тот, кто обрел знание, тоже ничего не говорит. Но говорить посредством молчания — тоже значит говорить, знать посредством незнания — тоже значит знать. Не должно быть ни речи, ни молчания, ни знания, ни незнания. Однако же и это тоже речь, тоже знание. Тогда не будет ничего несказанного и ничего непознанного. И в этом не будет ни речи, ни знания. Только и всего. Чему же вы изумлялись?

Поначалу Ле-цзы любил путешествовать. Ху-цзы спросил его:

— Что же вам нравится в странствиях?

— Удовольствие от странствий в том, что ты все время видишь перед собой что-то новое, — ответил Ле-цзы. — Другие люди отправляются в путешествие, чтобы полюбоваться видами, а я путешествую для того, чтобы созерцать превращения вещей. Есть странствия и странствия, и нужно еще поискать того, кто сможет разъяснить различие между ними!

— Но разве вы путешествуете не так, как другие? Разве тут есть какое-то отличие? Все, что мы видим перед собой, непрерывно изменяется. Вы наслаждаетесь созерцанием перемен вокруг вас и не замечаете, что меняетесь сами. Вы увлекаетесь странствиями во внешнем мире и не знаете, что такое созерцание внутреннего. Во внешних странствиях мы ищем то, чего нам не хватает вовне, а посредством внутреннего созерцания мы постигаем изобилие внутри себя. Первое — это несовершенный способ путешествия, а второе — совершенный.

С тех пор Ле-цзы больше никуда не выезжал со двора, решив, что он и понятия не имел о том, что такое настоящее путешествие. Ху-цзы сказал ему:

— Какое это совершенство — странствия! В совершенном странствии мы не знаем, куда направляемся; в совершенном созерцании мы не знаем, на что смотрим. Посетить все уголки мира без исключения, осмотреть все виды мира — вот что я называю совершенным путешествием. Вот почему я говорю: «Какое это совершенство — странствия!»

Лун Шу сказал врачевателю Вэнь Чжи:

— Ты постиг все тонкости своего искусства. Я нынче хвораю, можешь ли ты вылечить меня?

— Только прикажите, — ответил Вэнь Чжи. — Но позвольте спросить, каковы признаки вашей болезни?

— Я не считаю для себя почетом, если в округе меня хвалят, и не считаю позором для себя, если все люди в царстве осуждают меня. Я не радуюсь, если достигаю успеха, и не переживаю, если терплю неудачу. Я равнодушно взираю на жизнь и смерть, богатство и бедность, на людей и свиней, на себя и других. В родном доме живу как на постоялом дворе, на соседей смотрю как на дикарей из дальних стран. Меня нельзя прельстить чином или наградой, нельзя запугать наказанием и поборами, нельзя изменить благоденствием или смутой, выгодой или убытком, нельзя взволновать радостями или печалями. Из-за этого я не могу служить государю, ладить с родственниками и друзьями, наставлять жену и детей, повелевать слугами. Что это за болезнь? Какое средство поможет исцелиться от нее?

Тут Вэнь Чжи попросил Лун Шу встать спиной к свету, а сам отошел назад и издали осмотрел Лун Шу. Потом он сказал:

— Н-да, я вижу ваше сердце. Его пространство величиною с вершок совершенно пусто — вы почти мудрец! Шесть отверстий в вашем сердце соединены друг с другом, седьмое же закупорено. Не потому ли вы думаете, что быть мудрецом — это болезнь? Мое несовершенное искусство бессильно помочь вам.

Ни от чего не происходит и существует вечно — таков Путь. Что живет в жизни и не погибает, даже окончившись, — это постоянство. Принять смерть из-за жизни — это несчастье. Иметь причину существования и постоянно умирать — это тоже Путь. Умереть, когда приходит смерть, и, следовательно, окончить свое существование даже прежде срока — это тоже постоянство. Обрести жизнь из-за смерти — это счастье. Поэтому жизнь, которая ничему не служит, тоже зовется Путем. А обрести конец, пользуясь Путем, тоже зовется постоянством. Бывает, что Путем зовется извлечение пользы из смерти, а постоянством — обретение смерти благодаря Пути. Только заурядные люди поют от радости, когда кто-то рождается, и рыдают, когда кто-то умирает.

Глаз вот-вот ослепнет, если он может разглядеть даже кончик волоска.

Ухо вот-вот оглохнет, если оно может расслышать даже полет комара.

Язык вот-вот перестанет ощущать вкус, если он может отличить воду из реки Цзы от воды из реки Шэн.

Нос вот-вот утратит обоняние, если он может отличить запах гари от запаха гнили.

Ноги вот-вот отнимутся, если человек бегает быстро.

Разум вот-вот помутится, если он ясно отличает истину от лжи.

А все дело в том, что вещи не перейдут в свою противоположность, если не достигнут предела.

В царстве Чжэн было много достойных мужей в Пуцзэ и много искусных мужей в Восточном квартале. Когда Байфэн, один из учеников Ле-цзы в Пуцзэ, шел по Восточному кварталу, ему повстречался Дэн Си. Дэн Си оглядел шедших за ним учеников и сказал:

— Что вы скажете, если я заставлю людей, идущих нам навстречу, поплясать для нас?