Лебедь

Какая чушь! Да разве она хотела причинять ему боль? Когда она по радио услышала о землетрясении в Лос-Анджелесе, сразу же прибежала из своего общежития домой, даже в агентство не позвонила и не предупредила. Мать была в истерике, собирала чемодан, собиралась лететь в Калифорнию. У Эла Зиммермана случился сердечный приступ.

– Его отец тоже умер от сердца, – подливала масла в огонь Дорис Зиммерман.

Однако все обошлось, и отец Кэсси выкарабкался. Но печальный опыт придал ему решимости. Пора наконец уезжать из Калифорнии. При первой же возможности он прилетел в Нью-Йорк. Доктора в один голос твердили: он еще хорошо отделался, но теперь – полный покой, никаких споров, никаких волнений.

Поэтому, когда Кэсси попросила у отца денег на поездку в Лондон, якобы для того, чтобы начать карьеру фотомодели (а на самом деле, чтобы найти Томми Лоуренса), и Эл пришел в ярость от этой идиотской затеи, Кэри Зиммерман отвела дочь в сторонку и заговорила с ней таким решительным тоном, которого Кэсси от матери никак не ожидала.

– Как ты можешь сейчас соваться к отцу с такими просьбами? – отчитывала ее мать. – Ты слышала, что сказал доктор? Ведь он при тебе это говорил. Неужели фотомодельные бредни так задурили тебе голову, что ты перестала понимать обычный английский язык? Я завтра же позвоню в это твое агентство и скажу, чтобы они вычеркнули тебя из всех своих списков. Ты останешься дома и будешь помогать мне ухаживать за отцом.

В этой ситуации Кэсси повела себя, конечно, не лучшим образом, но в глубине души винила в этом не только себя. Как большинство детей из Беверли Хиллз, она была капризной и избалованной, но, в конце концов, ведь не она же себя воспитала такой, а родители. И если она свято держалась принципа «вынь да положь», то ведь научилась-то она этому в детстве, сидя на коленях у папочки. Кэсси прекрасно умела вить из отца веревки и рано или поздно выжала бы из него деньги на поездку в Лондон. Надо было просто расписать, как это важно для его любимой дочери, и как она ему будет благодарна, и как она этого никогда не забудет, и так далее, и тому подобное. Кэсси давно заметила, что обладает куда большей властью над отцом, чем мать. Но та вдруг проявила неожиданную твердость. С этой новой Кэри Зиммерман сладить было не так просто, и Кэсси решила применить новую тактику.

Однажды вечером, когда они вместе с матерью готовили на кухне обед, Кэсси, как бы между прочим, спросила:

– Бабушка говорила тебе, что мечтает дожить до того момента, когда сможет обнять маленького внучка?

– Еще бы. И не раз. Она просто задвинута на этом.

– Интересно, а что она скажет, если узнает о судьбе моего нерожденного ребенка?

– Кэсси… Не может быть… Ты шутишь? Неужели ты рассказала ей про аборт?

– Пока нет. – Кэсси отодвинула морковку и принялась резать лук. – Ох, глаза ест. Ничего не вижу от слез. Как хорошо было в Калифорнии, когда всем этим занималась Анджелина!

– Кэсси, не крути. Что ты задумала? Бабушка сойдет с ума. Ты ни в коем случае не должна рассказывать ей об этом! Твой отец этого не переживет!

– Что ты так разволновалась, мамочка? Никому я ничего не рассказывала. Я просто хочу еще раз поговорить с отцом о поездке в Европу.

Но мать действительно сильно изменилась в последнее время – Кэсси даже и не подозревала насколько. Кэри была полностью поглощена заботами о муже и потому взяла инициативу в свои руки.

– Эл, я решила сама поговорить с тобой, обещай, что ты не будешь волноваться. Мне очень неприятно вспоминать тот случай с абортом, но приходится. Понимаешь ли, наша дочь твердо вознамерилась попасть в Европу и ради этого готова на все, даже на дешевый детский шантаж. Она угрожает рассказать обо всем твоей матери, если ты не дашь денег на поездку. Не волнуйся, пока она этого не сделала. Послушай, мы с тобой знаем Кэсси, по-своему она милая девочка, но сейчас у нее трудный период в жизни, и, вообще говоря, ее можно понять. Давай отпустим ее в Европу. Купи ей билет, Эл. Погоди, не перебивай. Я звонила в это ее агентство, и они были со мной вполне откровенны. Сами они ценят ее не настолько высоко, чтобы платить за проезд, но пообещали предупредить свое лондонское отделение насчет Кэсси. Пусть она попытает счастья. И надо дать ей денег, чтобы она смогла там прожить, скажем, месяц. Получится у нее с работой – прекрасно, появятся свои деньги, не получится – вернется домой.

Кэсси так и не узнала, с чего вдруг отец неожиданно передумал и разрешил ей лететь в Лондон. Да она и не теряла времени на размышления. С первым же самолетом она улетела из Нью-Йорка.