Лебедь и медведь (ЛП)

– Тогда я тебе это докажу, – пригрозил он, усаживая ее себе на колени.

Девушка подняла руку, чтобы не дать Мейсону поцеловать ее.

– Как ты собираешься что-то доказывать?

– Может быть, если я буду заниматься с тобой любовью дюжину раз на дню в течение следующих пятидесяти лет, ты, наконец, поверишь мне, когда я скажу снова, что ты та, кого я хочу.

– Но...

Ладно, она надеялась, что он заткнет ее поцелуем.

Это сработало. Это на мгновение помогло развеять ее беспокойство. Он целовал ее, как влюбленный мужчина. Мужчина, вышедший из-под контроля и жаждущий ее тела. Другими словами, он соблазнил ее своим ртом, и она взяла то, что он предложил, и попросила больше. Ее руки ухватились за его широкие плечи, и Джесси было жаль, что ткань рубашки разделяла их тела.

Стук в окно со стороны водителя вызвал у него рычание и стон, отдавшийся в ее теле. Смутившись от потери контроля, Джесси снова опустилась свое на место, а Мейсон открыл окно и обратился к полицейскому, который их спугнул.

В то время как ее муж – «О боже, это слово меня пугает» – говорил с офицером, который обвинял их в непристойном поведении – а ей хотелось больше непристойности –девушка старалась охладить собственный пыл и напомнить себе, почему связываться с медведем было неправильно.

Очень неправильно, даже если с ним ей было очень... очень, очень хорошо. Черт, почему единственный человек, который гарантированно сбежит от нее, должен одновременно быть тем, кто заставил ее захотеть отбросить осторожность и сделать что-то безрассудное? Почему она не могла наслаждаться этим уровнем возбуждения и интриги с Эриком? Это облегчило бы жизнь.

Взглянув на суровое лицо Мейсона, она прикусила язык, чтобы не вздохнуть. Ни одна логика в мире не могла объяснить, почему игривый мишка заставляет ее чувствовать себя женщиной. И не просто женщиной, а сексуальным, желанным созданием с ненасытной потребностью.

Когда они уехали прочь, Джесси попыталась притвориться, будто последних минут не было. Однако Мейсон не хотел притворяться. Его рука легла на ее бедро – голое бедро, потому что он сдвинул пальцами подол короткой ночной рубашки, чтобы коснуться ее.

Нужно оттолкнуть его руку.

Хорошо, она попыталась. Рука просто не сдвинулась с места. Жар его ладони клеймил ее кожу, и Джесси не могла не заметить контраст. Черное дерево и слоновая кость. Разве станет хуже, если она позволит ему снова залезть между ее бедер? Его загорелая белая плоть между ее бедрами цвета какао. Это будет как вкусное «Орео»³ с дополнительным густым белым кремом.

Она застонала и высунула голову из окна.

– Что случилось, детка?

– Все.

Обжигающие пальцы поползли вверх по ее бедру, заставляя дыхание прерваться, когда один палец погладил край трусиков.

– Не волнуйся. Мы будем в гостинице через минуту, и я позабочусь о тебе.

И словно почувствовав ее возражение, он зарычал:

– Не заставляй меня снова останавливаться. На этот раз, полицейский или нет, я не остановлюсь, пока ты не станешь дергать меня за волосы и кричать мое имя.

О, это вызвало дрожь. И, честно говоря, Джесси устала бороться, и не просто с ним, но и со своим влечением к нему. Но она не просто закрыла на все глаза. Она прекрасно знала, что он был игривым мишкой. Это не продлится долго. И в то же время, спрашивала себя Джесси, почему бы не попробовать?

Она была современной женщиной, достаточно умной, чтобы держать свои эмоции под контролем. Так почему бы не развлечься?

Припомнив страницу из книги Миранды, она решила схватить медведя за яйца. Буквально. Сделав это, она хрипло сказала:

– Прекрати говорить и двигайся быстрее.

Черт возьми, этот автомобиль мог летать!

****

Поиск ближайшего мотеля и регистрация заняли целую вечность, особенно с учетом возбужденной лебеди, прижимающейся к нему, отвлекающей его своими легкими касаниями и многообещающими улыбками.

Когда они, наконец, добрались до комнаты, Мейсон задыхался, как будто пробежал милю. Что-то из его взрывающихся эмоций должно было проявиться в выражении его лица, потому что Джесси облизнула губы. Но не отступила. О нет, его принцесса – «моя жена» – сняла с себя ночную рубашку и стояла там, в одних хлопковых трусиках.

Мейсон почти кончил в штаны, как какой-то неопытный слюнтяй.

Если бы он пытался объяснить свое чрезвычайное возбуждение, то сказал бы, что это отчасти из-за ее красивого горячего тела, плюс хорошая порция любви, но, прежде всего, это из-за трепета и волнения от осознания того, что женщина перед ним была его женой и принадлежала ему. Технически или нет, но она согласилась, и они поженились. Она была его. Он был ее. И Мейсон не мог быть счастливее.

Нет, подождите. Как только он попробует этот вкус между бедер, вот тогда будет абсолютно счастлив. Или когда войдет в нее, или... к черту. Он думал обо всем этом, пока смотрел на нее, как глупый идиот. Или влюбленный медведь.