Лебединая Дорога

– Ты будешь ходить на этом корабле, пока не добудешь для себя другого.

14

Великое море Нево широко лежало под светлым полуночным небом… Море и небо были одинаково гладкими и розовыми, как перламутр. Только у горизонта проступала какая-то тёмная полоска, и Сигурд кормщик всё косился на эту полоску, потому что ему казалось, будто она росла.

После битвы с ижорами Халльгрим хёвдинг велел держаться подальше от берегов… Не высаживались даже на ночь, но это никого не тяготило – погода стояла ласковая. Можно было идти вперёд от зари и до зари.

Вёсла кнарра падали не спеша, чтобы зря не тревожить спавших в трюме и под скамьями; только изредка под палубой принимались плакать малыши, и матери быстро их успокаивали. Иногда Сигурд слышал голос своей смуглянки Унн, напевавшей что-то сынишке, и тогда ему хотелось улыбнуться.

Гребцы трудились слаженно и в охотку, и делать ему было почти нечего.

Сигурд думал… О том, что дома, в Халогаланде, в эту пору года было много, много светлее. Если бы не горы, солнце знай ходило бы по небу кругами, светя в полночь, как в полдень… Очень далеко был теперь этот дом, их Морской дом. Два с половиной месяца пути, а сколько ещё впереди? А едва в десятке шагов на палубе кнарра чуть слышно постанывал во сне раненый брат. И от этого мысли Сигурда были совсем не веселы.

Он всё пытался представить себе, как они войдут в гавань Стейннборга. И встретятся там с Торлейвом конунгом. Сигурд никак не мог привыкнуть к тому, что Торлейв конунг не ходил в море на корабле, а всё больше ездил на лошади. И, по слухам, даже сражался не слезая с седла… Сигурду упорно виделся могучий викинг вроде Халльгрима хёвдинга. И на таком же, как у Виглафссона, длинном драккаре. Он отчалит от берега, чтобы их встретить. И спросит, держа руку на рукояти: с чем пожаловали? С миром или с немирьем? Они покажут белый щит и ответят, что с ними Ас-стейнн-ки. И останутся у него жить, и скоро станут своими и в походах Торлейва конунга, и на пирах в его дружинном доме. И мёртвые станут уходить в курганы, насыпанные на земле Гардарики…

Однако следить за тёмной полосой Сигурд не забывал.

Что же это было? В конце концов он даже поднялся на ноги, желая разглядеть получше. Рябь? Сигурд покосился на два драккара, шедшие рядом, и увидел там Бьёрна и отца. Двое кормщиков, как и он сам, посматривали на север.

Спустя некоторое время полоса подошла совсем близко: сплошной стеной молока с озера надвигался туман…

– Эгей! – негромко, чтобы не разбудить спавших, окликнул Олав Можжевельник. – Переговариваться будем, поняли?

Молоко залило нос кнарра, чуть отступило, нахлынуло снова… И Сигурд перестал ясно видеть даже собственные ноги.

– Эгей! – позвал он. С драккаров немедленно отозвались дружеские голоса.

Стараясь держать весло ровно, Сигурд закутался в плащ и принялся следить, как на ворсинках сукна появлялись и пропадали капельки влаги. Корабли не столкнутся, не спутаются вёслами: не в первый раз… Кормщики сумеют править по голосам.

Потом кнарр начал раскачиваться. Длинные, очень пологие волны чуть приподнимали его и опускали. Они тоже шли с севера, – где-то там, видно, штормило, но сюда докатывалась лишь мёртвая зыбь.

Сигурду вдруг показалось, что всё море Нево, как живое, шевелится под ним, беспокойно ворочаясь в своём каменном ложе.

– Эгей! – полетело в туман.

Совсем рядом во мгле наметилось какое-то движение, белые пряди тумана раздвинулись, появился Эрлинг.

– Что случилось? – зевая, спросил меньшой Виглафссон. Сигурд ответил не сразу – он прислушивался. И только когда прозвучали ответные оклики, проговорил виновато:

– Ты спал бы… Просто туман.

– Вижу, что туман, – сказал Эрлинг. – Ты так до утра горло себе надорвёшь.

Сигурд спросил его:

– Я тебя разбудил?

Приёмыш мотнул головой.

– Не нравится мне всё это, – сказал он погодя. – А ну, покричи-ка ещё разок.

Сигурд крикнул, думая о том, что теперь, наверное, не спал уже весь кнарр. Эрлинг откинул голову, сузив глаза и прислушиваясь… Потом посмотрел на Сигурда – с тревогой.

– По-моему, в тот раз было слышнее!

– Может быть, они в тот раз громче ответили?

Эрлинг приказал:

– Покричи ещё.

Вёсла кнарра повисли в воздухе, роняя тяжёлые гулкие капли. Сигурд приложил руки ко рту и закричал что было мочи:

– Эгей!

Раненый Гуннар завозился на палубе, потом приподнялся и сел, привалясь к мачте.

– …эй, – ответил туман. Было похоже, в нём и впрямь затевалось что-то зловещее. Двое или трое людей вытянули руки, указывая направление… каждый указывал в свою сторону.

Эрлинг плотнее завернулся в плащ. Из-под палубы вытащили рог, и рог жалобно прокричал в тумане. Люди замерли на местах. Но сколько они ни ждали – ответом было молчание. Только вода плескалась под бортами кнарра. Да птицы кричали где-то высоко.

Эрлинг кивнул головой, и державший рог снова приложил его к губам. Никакого ответа…