Лебединая песнь

Она никак не могла вспомнить продолжение.

Голубой небесный свет и мужской голос наплывали сквозь время и расстояние:

– Дайте ее мне, леди. «Скорая помощь» сейчас прибудет.

– Нет, – прошептала Сестра Жуть.

Ее невидящие глаза были широко раскрыты, по щекам текли слезы.

– Нет, я не дам… ее…

Она прижала младенца к плечу, и крошечная головка поникла. Тельце было холодным. Вокруг в ярости визжали и прыгали крысы.

– О боже! – услышала она себя.

Потом подняла голову к полоске неба и почувствовала, как лицо исказила злоба, переполнив ее так, что она закричала:

– Где же Ты?

Голос эхом отозвался по всей улице и потонул в веселой суете в двух кварталах отсюда.

«Милостивый Иисус опоздал, – подумала она. – Он опоздал, опоздал, опоздал на очень важное свидание, свидание, свидание!»

Она истерически хихикала и рыдала, пока из ее горла не вырвался звук, похожий на стон раненого животного.

Прошло много времени, прежде чем Сестра Жуть поняла, что должна двигаться дальше и что не может взять дитя с собой. Она заботливо укутала его в оранжевый свитер из своей сумки, а затем опустила на дно одного из помойных баков и, как могла, завалила сверху мусором. Большая серая крыса приблизилась к ней вплотную, ощерив зубы, и женщина изо всей силы ударила ее пустой бутылкой из-под пива.

Не найдя сил встать на ноги, она выползла за ворота, понурив голову. Горючие слезы позора, отвращения и ярости текли по лицу.

«Я не могу так больше, – сказала она себе. – Я не могу больше жить в этом темном, мрачном мире! Дорогой, любимый Иисус, спустись на своей летающей тарелке и забери меня отсюда!»

Она уткнулась лбом в тротуар. Ей хотелось умереть и попасть на небеса, где все грехи будут начисто смыты.

Что-то музыкально звякнуло рядом о тротуар. Она подняла помутневшие, распухшие от слез глаза, но увидела лишь, как от нее кто-то удаляется. Фигура завернула за угол и исчезла.

Сестра Жуть заметила несколько монет, лежавших на мостовой поблизости от нее: три четвертака, два десятицентовика и цент. Кто-то решил, что она побирается, поняла она; ее рука метнулась вперед, чтобы подобрать мелочь, пока это не сделал другой.

Она старалась придумать, что же дальше делать. Чувствовала себя больной, слабой и усталой, но боялась спать на улице.

«Нужно найти, куда спрятаться, – решила она. – Отыскать нору и укрыться в ней».

Ее взгляд остановился на подземном переходе через Сорок вторую улицу, являвшемся одновременно спуском в метро.

Она и раньше спала в подземке и не сомневалась, что полицейские выгонят ее со станции или, еще хуже, опять упекут в кутузку. Но она знала и то, что в метрополитене есть уйма вспомогательных туннелей и незавершенных переходов, которые ответвлены от главных маршрутов и ведут глубоко под Манхэттен – так глубоко, что ни один демон в человеческом облике не найдет ее. Там можно свернуться в темноте клубочком и забыться. В руке она сжимала деньги: этого будет достаточно, чтобы пройти через турникет, а потом она сможет оторваться от грешного мира, которого избегает любимый Иисус.

Сестра Жуть встала, добралась до перехода через Сорок вторую улицу и спустилась в подземный мир.

Глава 3 Черный Франкенштейн

22:22 (центральное летнее время)

Конкордия, штат Канзас

– Убей его, Джонни!

– Разорви его на куски!

– Вырви ему руку и забей ею до смерти!

Стропила прокуренного гимнастического зала Конкордской старшей школы звенели от криков четырехсот с лишним человек, а в центре двое – один белый, другой черный – вели схватку на ринге. В этот момент белый борец, местный парень по имени Джонни Ли Ричвайн, швырнул на канаты гиганта, известного как Черный Франкенштейн, и молотил его ударами дзюдо, а толпа криками требовала крови. Но Черный Франкенштейн, ростом шесть футов четыре дюйма, весом больше трехсот фунтов, носивший резиновую маску, покрытую красными кожаными «шрамами» и резиновыми «шишками», выставил вперед гороподобную грудь, издал громовой рев и перехватил в воздухе руку Джонни Ли Ричвайна, потом выкрутил ее, и парень упал на колени. Черный Франкенштейн зарычал, ударил его ботинком пятидесятого размера в висок и кинул плашмя на пол.

Судья без толку крутился рядом, а когда предупреждающе поднес палец к лицу темнокожего борца, то чудовище отшвырнуло его с легкостью, с какой щелчком сбивают кузнечика. Черный Франкенштейн встал над поверженным соперником и дубасил его по груди и голове, обходя кругом, как маньяк, в то время как толпа ревела от ярости. На ринг полетели смятые стаканчики от напитков и пакеты из-под попкорна.

– Вы, безмозглые ослы! – орал монстр. Его громовой бас перекрывал шум толпы. – Смотрите, что я делаю с вашим фермером!