Лебединая песня

– Рафаэль Арутюнович. Это говорит отец Сваны Александр.

– Рад познакомиться Александр.

– Тут вот какое дело. Наши дети полюбили друг друга и грех их разлучать.

– Ну вот и отлично! Пусть приезжают вместе, мы будем только рады, а потом приедите вы и мы отпразднуем свадьбу.

– Отлично! Но если позволите отложим приезд Сваны. Поймите меня – сватовство и свадьба дело серьёзное, надо подготовиться. Может так статься что мы приедем вместе с ней. Не отпускать же её одну в такую даль.

– Поступайте как вам угодно. Для нас ведь самое важное – счастье наших детей.

На этом разговор был завершён.

– Какой чуткий и интеллигентный человек твой отец. Сразу видно, что долго жил и работал в Ленинграде.

Лицо Сваны тоже выражало восторг. Она только, что общалась с отцом своего возлюбленного и получила его согласие на их союз.

– Значит решено Арутюн. Ты пока поезжай один. А мы тут навестим норвежских родственников и подготовимся к предстоящим мероприятиям и торжествам. А ты Свана брось горевать. Мы с отцом Арутюна всё обговорили и согласовали. Разлука ваша будет короткой. Это мы тебе обещаем.

Настроение Сваны после этого резко изменилось. Счастье по прежнему вернулось к ней и она решила в оставшееся время более не горевать.

Но вот что придумала:

– У меня есть идея!

– Какая?

– Ты мне муж, верно?

– Верно.

– Колечко надел?

– Надел.

– Согласие родителей имеем?

– Имеем.

– Так что нам мешает законно оформить союз?

– Ничто.

– Ну тогда помчались в город, в брачную контору.

– Помчались.

Сказано-сделано и вот мы уже стоим в брачной конторе и слышим:

«Vastavalt Eesti Nõukogude Vabariigi seadusele kuulutan teid meheks ja naiseks».

На русском это означало:

«Согласно закону Эстонской Советской республики объявляю вас мужем и женой».

Теперь, согласно обоюдному желанию, у нас на руках было брачное свидетельство и мы стали законными мужем и женой.

– Да будет тебе известно, что лебеди моногамные животные. Если нашли себе пару, то на всю жизнь.

– И только смерть разлучит их.

– Нас и смерть не разлучит.

Не поспешили ли мы? Я и Свана знакомы то всего ничего, и сразу побежали в ЗАГС! Но с другой стороны люди живут годами и в лишь конце узнают, что они не сошлись характерами. Свана очень юная для полноценного супружества, но толк из неё явно получится. А том что мы как половые партнёры у нас 100% взаимопонимание, в этом мы уже убедились причём с того момента, когда Свана была ещё девственницей. Именно жених, согласно кавказским законам, должен лишить девственность невесты, так что с этим у нас как раз всё в порядке.

Но в день моего отъезда Свана приуныла и, когда я направился на посадку, из глаз брызнули слёзы.

– Я буду писать тебе каждый день. Обещай, что и ты тоже.

Свана продолжала плакать уже на груди отца и я, в последний раз бросил взгляд на неё.

Прошла неделя, но от Сваны не было никаких вестей. Я знал, что они на следующий день должны были вместе отплыть в Стокгольм и ждал с нетерпением письма.

Мой отец часто слушал по вечерам вражеские русскоязычные голоса.

– Арут! Прошу тебя не волнуйся. Вчера я услышал по Би Би Си что в Балтийском море затонул паром «Эстония».

Я буквально онемел от сказанного. Наши газеты дружно молчали на этот счёт, но то что передало зарубежное радио не могло быть неправдой.

– Они как раз на этом пароме должны были плыть!

– Судно затонуло, но пассажиров ведь могли и спасти, сынок не отчаивайся раньше времени.

Газеты по прежнему хранили молчание и оставалась последняя надежда – если Свана осталась жива, она должна была рано или поздно дать о себе знать.

Но прошли месяцы и от неё не было никаких новостей, а письма которые я писал на её домашний адрес оставались без ответа. Я отправил заказное письмо лично в руки Сване с уведомлением, причём неоднократно, но они неизменно возвращались обратно с пометкой, что адресат отсутствует. На телефонные звонки тоже никто не отвечал, гудки уходили в пустоту.

От отчаяния я замкнулся в себе, стал угрюм и малообщителен, потерял аппетит и исхудал. Единственным утешением были проявленные и отпечатанные цветные фотки. Я часами их перебирал с грустью в глазах. А иногда включал музыку Грига или мелодии из «Лебединого озера» и тогда мне до того становилось на душе тоскливо, что не хотелось дальше жить. Без Сваны жизнь теряла смысл.

Больше всего волновался отец.

– Ну хочешь поезжай в Таллинн и всё уточни на месте. Тут два варианта: первое – либо она погибла, и второе – жива, но переехала и забыла тебя. Прости конечно, но в жизни всякое бывает.

– Отец! Весь ужас в том, что второй вариант просто исключён.

– Ну тебе виднее. Давай я попрошу своих эстонских коллег наведаться по этому адресу и всё разузнать.

Я согласился и скоро пришло известие, что дом по этому адресу заперт и там давно не было хозяев, ибо с ними случилось несчастье – они считаются без вести пропавшими. Кроме того, нам удалось заполучить списки пассажиров погибшего парома, в котором Свана с родителями считалась пропавшей без вести, а иными словами утонувшей, ибо в списке спасённых она не значилась.