Лебединая песня

Все ложатся нешироким кругом. Группа «Джек» ощетинивается дулами автоматов. Шпаков высылает дополнительный пост в сторону просеки, по которой марширует, бегает, ползает, приседает прусская солдатня. Мало им, что ли, места на казарменных плацах! Впрочем, вся Пруссия стала казармой…

— Нидер — ауф! Нидер — ауф!

Того и гляди, этот горластый прусский леший объявит перекур и солдатня направится по нужде в лес…

Но фельдфебель уводит солдат, рев его звучит глуше: «И-и-и, а-у-у! И-и-и, а-у-у!..» Он объявляет перекур в соседнем квартале. Ветер доносит до разведчиков запах немецких сигарет… Потом фельдфебель возвращается со своим взводом. А над лесом появляется тройка «яков». Ревя моторами, серебристо поблескивая, несутся они в поднебесье. Внезапно — крутой вираж вправо, к морю. Там, за сосновыми лесами, за песчаными дюнами, над свинцово-голубым заливом и зеленой Куршской косой, разыгрывается короткий воздушный бой. И снова разведчики с трудом переводят дыхание — стоило только «ястребкам» ударить по немцам в лесу, iex бы с просек как ветром сдуло. Вот бы выдался денек!..

Много их. в тот день во вражеском небе — новеньких истребителей Як-3 и Ла-7, штурмовиков Ил-10, грозных фронтовых бомбардировщиков Ту-2. Присмирели «мессеры» и «фокке-вульфы» — их видно редко. Совсем не то, что в сорок первом… и даже в сорок втором. Но не радуется, как обычно, душа у Ани и Колп Шпакова, у Зварики и Генки Тышкевича. Осторожней, милые, сторонкой пролетайте, сторонкой, не трогайте «наших» немцев! Пусть себе пока строевой занимаются!..

— Нидер — ауф! Нидер — ауф!

Весь день в круговой обороне, весь день без еды. А с немецкой полевой кухни доносится ни с чем не сравнимый, издевательски дразнящий запах — запах горохового супа со свининой.

Сегодня группе везет. Немцы чудом не обнаружили разведчиков. Вот так, день за днем, ночь за ночью, ходит «Джек» на острие ножа. Жизнь каждого разведчика ежеминутно висит на волоске. Опыта и отваги им не занимать. Но сколько подстерегает их непредвиденных случайностей, когда приходится уповать только на удачу…

Всю ночь в ушах Ани звучит это «нидер — ауф». Ночью группа проползает мимо больших армейских палаток, в которых спят солдаты, а в лесных урочищах будто эхом отзывается: «Нидер — ауф, нидер — ауф!»

«Джек» проходит опушкой, а за лесом, под луной, как на старинном гобелене, раскинулся средневекового вида городок с замком, облицованным светло-серой штукатуркой, с крепостью и кирпичными казармами, с островерхой кирхой и старинной ратушей. Сколько столетий подряд не умолкал на казарменном брусчатом плацу топот кованых сапог, рев фанфар и рык фельдфебелей: «Нидер — ауф! Нидер — ауф!» Под треск барабанов и вой «тевтонских» дудок, под прусскую «Глорию» фельдфебели штамповали на этой брусчатке солдат, учили поколение за поколением умирать во славу сначала прусского, а потом великогерманского оружия. Под прусский военный марш. «Фредирикус Рекс» разучивала солдатня прусский гусиный шаг, разводила караул у надменных памятников прусским завоевателям. Здесь родился великодержавный прусский дух, родилась прусская дисциплина, утвердились прусские представления о присяге, долге и чести. Здесь выковывалось духовное оружие германского солдата, солдата-завоевателя, солдата-человеконенавистника.

В глухом болотистом лесу, в непроглядном мраке, как леший, кричит филин. А голодной, измученной Ане мерещится, что это оборотень-фельдфебель, нахохлившись сычом, пяля пуговицы-глаза, выкрикивает свое «Нидер — ауф!».

…По тильзитскому шоссе движутся моторизованные войска. На этот раз они передвигаются не на северо-восток, к фронту, а на юго-запад.

Странное дело — это магистральное шоссе имеет сейчас огромное значение для германского командования, оно летит, прямое как стрела, к фронтовому району за Тильзитом и Таураге, западнее Шяуляя, где 3-я танковая армия из последних сил пытается устоять под напором советских войск. Почему же «дер фюрер» снимает с фронта войска, куда гонит их?

Есть только один способ ответить на этот вопрос — задать его одному из офицеров, что сидят сейчас, подремывая, в проносящихся мимо бронетранспортерах. Знают наверняка ответ на этот вопрос и трое офицеров, что стоят у остановившейся неподалеку на обочине машины. Это камуфлированный штабной «мерседес-220», похожий на «виллис». Водитель поднял капот и наклонился над мотором. Офицеры закуривают. Под луной светится серебристая вязь офицерских гербов на фуражках с высокой тульей…

Шпаков видит, что близок уже хвост колонны.

— Мельников! Овчаров! Целиков! — командует он. — Взять «языка»! Ждем вас на той стороне шоссе. В случае чего, окажем первую помощь!

Всем в группе памятна поговорка Коли Шпакова: «Первая помощь в тылу врага — это помощь друга, помощь огоньком».

Насвистывая «Лили Марлен», разведчики не спеша вплотную подходят к немцам. Те даже не окликают их, не спрашивают пароль — кого им бояться в своем тылу, на германской земле? Идут себе четверо каких-то штатских…