Лебединая песня ГКЧП

Ежедневно в течение нескольких недель у министра путей сообщения Конырева в специальном зале, оборудованном селекторной связью со всеми железными дорогами страны, он проводил оперативные планерки. Поочередно к селектору приглашались руководители железных дорог и отделений, промышленных предприятий. Таким образом были подняты и мобилизованы все командные кадры, установлена персональная ответственность. Не оставалось практически ни одного руководителя в кризисных зонах, который не был бы привлечен к этой гигантской по масштабам и слаженной работе. Все было брошено на то, чтобы вывести энергетику страны из кризиса. А ведь оставались считаные часы до того момента, когда отсутствие угля и нефтепродуктов на электростанциях могло привести к остановке генераторов и их разрушению.

Все эти критические дни вместе с Лигачевым, руководителями Министерства путей сообщения в селекторной находились и мы, руководители средств массовой информации, центральных газет. Мы видели, какая драма происходила в масштабах страны, какие усилия прилагались в центре, чтобы ни на минуту не могли расслабиться на местах. И в том, что железные дороги вышли из прорыва, не была остановлена ни одна тепловая электростанция, не замерзли города и поселки, не остановились заводы и фабрики, прежде всего заслуга Егора Лигачева.

Кстати сказать, Лигачев всегда был неравнодушен к нам, к Гостелерадио. Многократно бывал у нас в гостях. Очень помог в укреплении материально-технической базы телевидения. Вместе с тем в том, что касается творчества, содержательной стороны работы телевидения и радиовещания, Егор Кузьмич, несомненно, придерживался жестких политических позиций. Для него то, что мы называем политическим плюрализмом мнений, выглядело как исключительно государственное понимание задач телевидения и радио. В вопросах идеологии он был принципиальный и жесткий.

Но в ходе перестройки народ запомнил Лигачева по нескольким серьезным ошибкам. Он был причастен к проведению в стране антиалкогольной кампании. Были допущены большие перегибы в давлении на тех, кто сопротивлялся, не хотел закрывать и перепрофилировать винные заводы, противился уничтожению виноградников. Позднее Егор Кузьмич признал свою ошибку.

Александр Яковлев, который занимался вопросами идеологии, нередко не находил общего языка с Лигачевым в том, что касается методов руководства средствами массовой информации. У них было различное отношение к новым веяниям в литературе, музыке, искусстве.

В противостоянии Лигачев — Яковлев было немало любопытных эпизодов. Один из них надолго отложился в моей памяти. Однажды совершенно неожиданно, почти спонтанно, Лигачев устроил совещание руководителей ведущих средств массовой информации. Собрались словно по тревоге. Все возбуждены, озадачены, у каждого в глазах немой вопрос: «Что случилось?». По всему чувствовалось, что и Лигачев нервничал. Начал издалека. Рассказал о сложной идеологической обстановке в стране, о том, как много появляется в нашей печати непроверенных фактов, сведений и откровенной дезинформации. Подчеркнул, насколько ответственны должны быть перед народом все мы, журналисты, когда сообщаем о том или ином событии или когда даем свои оценки, трактовки тех или иных явлений. Ну а когда речь идет о людях, тогда тем более мы должны быть точны, щепетильны. Необходимо все время помнить, подчеркивал тогда Лигачев, о чувстве патриотизма, чувстве высокой ответственности перед народом. И здесь он неожиданно сослался на свежий номер «Московских новостей», который, как выяснилось, и стал непосредственным поводом для проведения совещания.

Егор Кузьмич особо подчеркнул, что встречу он проводит от имени Политбюро ЦК партии, а причина — публикация в газете «Московские новости» заметки, посвященной памяти Виктора Некрасова, писателя-диссидента, скончавшегося накануне в Париже.

Мы знали этого писателя по его прекрасной книге «В окопах Сталинграда», замечательным рассказам, интереснейшим путевым заметкам. Он, несомненно, останется в русской литературе навсегда. Категорическое несогласие с брежневской политикой вынудило Некрасова эмигрировать на Запад.

Статья в «Московских новостях» была выдержана в духе высочайшего уважения к творчеству писателя, его личности, но никак не вязалась с коммунистическим представлением о писателе-диссиденте.

Текст заметки был подробно проанализирован Лигачевым. При этом он заявил о том, что публикация — ошибка газеты. Она возникла не случайно, ибо такова линия газеты, это чувствуется и по другим публикациям, и, как ему стало известно, заметка появилась, несмотря на то, что редактор газеты Егор Яковлев был предупрежден о нецелесообразности такой публикации.

Но тут же встал Егор Яковлев и отверг такое утверждение. Он заявил, что действительно был звонок от работников идеологического отдела ЦК с предупреждением о нецелесообразности публикации, но после этого он, главный редактор, связался с Александром Николаевичем Яковлевым, тоже членом Политбюро, и публикация заметки была разрешена.