Лебединая песня ГКЧП

«Мы обращаемся ко всем, кто сотрудничает с Центральным телевидением, — к актерам, музыкантам, режиссерам, писателям, журналистам. На наших глазах за два месяца Л. Кравченко вернул телевидение к брежневским временам. Запрещены или развалены программы «АТВ», «Взгляд», «Время», «ТСН», практически возрождена политическая цензура, в результате чего телезрители получают неполные, а порой искаженные представления о событиях.

То, что произошло с ЦТ, составляет важнейшую часть общего наступления реакции. Не случайно в Прибалтике подвергаются нападению наши товарищи, телеоператоры и журналисты. Мы не можем и не должны мириться с этим. До тех пор, пока не будет решен вопрос о передаче второго канала телевидению России, пока не будет снята удавка цензуры, мы, нижеподписавшиеся, отказываемся от какого бы то ни было сотрудничества с ЦТ». И далее следовали фамилии подписавшихся.

В ту минуту я понял одно: Центральному телевидению объявлен бойкот.

Как человек эмоциональный, я многое воспринимал на свой счет. Сразу «уловил», что письмо является еще одним элементом, еще одним сюжетом сценария, который продолжал раскручиваться, расширяя диапазон травли. Меня, как говорится, обвешивали флажками со всех сторон, загоняли в угол. Но за какие прегрешения? Что лично я, Леонид Кравченко, совершил противоправного, антигуманного, чтобы вызвать к себе такую ненависть?

Да, я направлен генеральным секретарем партии и президентом страны в Гостелерадио, с тем чтобы провести реформу в одном из важнейших государственных средств массовой информации. Мы строим правовое государство, где все должно быть подчинено закону. Недавно принят Закон о печати. Я действую в строгом соответствии с этим законом. Так за что же такая немилость?

Перечитываю письмо деятелей культуры, объявивших бойкот ЦТ, выделяю совершенно новый мотив. «До тех пор, пока не будет решен вопрос о передаче второго канала телевидению России… (вот, оказывается, что сейчас является главным!), пока не будет снята удавка цензуры (теперь этот тезис вынесен на второй план, значит, не он основной), мы, нижеподписавшиеся, отказываемся от какого бы то ни было сотрудничества с ЦТ».

Вчитываюсь снова и снова в фамилии подписавших письмо. Не могу понять, но что-то меня все время смущает. Среди подписантов немало деятелей национальной культуры из союзных республик. Часть из них, как выяснилось, вовсе не подписывали письмо и ничего о нем не знали. Но дело, в конце концов, не в этом, а в том, что среди подписавшихся были люди, представлявшие союзные республики. Как же так? Второй канал Центрального телевидения был каналом для выхода национальных программ телевидения союзных республик— фильмов, спектаклей, музыкальных и публицистических передач.

Получалось, те, кто потребовал немедленно передать весь второй канал России, не сознавали, что лишают свои республики, свои государственные комитеты по телевидению и радиовещанию возможности выхода через этот канал в общесоюзный эфир. То есть они, собственно, подрезали сук, на котором сидят. Когда у меня были беседы с некоторыми из подписантов, я им указывал на это. Они делали большие глаза: мы ведь бились за то, чтобы иметь независимый канал, а не за то, чтобы закрыли выход национального вещания на всю страну.

Я могу с полной убежденностью сказать, что с января начал складываться определенный политический плюрализм мнений и позиций, которые обозначились и обеспечивались наличием разных каналов в рамках Гостелерадио или той будущей Всесоюзной государственной телерадиовещательной компании, которая вскоре появилась благодаря новому указу Президента СССР. Так вот, Первый канал мыслился как государственный, официальный. Хотя это вовсе не означало, что там были бы невозможны передачи, в которых высказывались дискуссионные, противоположные точки зрения, в том числе критические в адрес официальных правительственных структур.

На Втором канале предполагалось размещение российского телевидения. К этому времени в рамках канала «Содружество» действовала самостоятельная редакция. Создатели программы занимали независимую позицию и давали программы, которые в политическом плане были оппозиционными официальной политической линии, президентской власти.

Ленинградский канал был совершенно независимым, и на нем выходили в большом количестве программы сугубо оппозиционного свойства, такие как «Пятое колесо», «Альтернатива» и некоторые другие.

На Московский канал большое влияние оказывали московские руководители, которые демократическим путем пришли к власти. Я имею в виду прежде всего Попова, Лужкова, Станкевича. Например, по вторникам они всегда появлялись в эфире с изложением своей независимой позиции. Как правило, высказывания были тоже достаточно неприятными для президента и правительства, так как содержали немало жесткой, острой критики.