Лебединое озеро Ихтиандра

– Непременно купите, очень интересно, – посоветовала Влада.

– Ты пиаришь Смолякову, – принялась ехидничать Мила. – Надеешься на процент от продаж?

Влада дернула плечом.

– Не отказалась бы, да кто ж мне его даст? В книге рассказано, как героиня находит кошелек с запиской «Помогите»[6]. Девушка, которая ее написала, рассудила так: кошелечек всегда поднимут, найдут писульку и спасут ее.

Мила нахмурилась.

– Вот еще! Лучше не прикасаться к чужим вещам. Есть такие мошенники, они специально пустые бумажники роняют. Возьмешь его, а негодяй тут как тут, кричит: «Обокрала! Здесь миллион был!» И выставит тебя на бабки. Глупость у Смоляковой написана, как всегда. Лучше смотри по дивидюшнику романтические комедии.

Влада повысила голос:

– Я подумала: вероятно, сумасшедшая хотела привлечь к себе внимание. Вдруг за ней взаправду убийца гнался? А она тоже Смолякову любит, вот и поступила, как у той в книге написано! Если она, как я, фанат писательницы, то могла так сделать, за ней никто не бежал.

– Ой, не смеши, – отмахнулась Мила, – с базукой и пулеметом.

Но Владу оказалось трудно сбить с толку.

– Надо посмотреть в других приборах. Паспорт лежал в стиралке, помада в микроволновке. Но нам отойти от касс нельзя, охранник курит, а консультанты пошли кофе попить.

– Крысы, – разозлилась Мила, – мы безотлучно тут паримся и меньше получаем, чем нахалы, которые магазин бросили. Вот вы пришли стиралку купить, и кто вам поможет? Кричат постоянно о повышении продаж, а сами косячат.

– На час пропали, – неодобрительно поддакнула Мила.

Я развернулась и поехала в глубь зала.

– Покатаюсь немного, подожду, пока продавцы вернутся.

В автоматических машинах ничего более не нашлось, в чайниках, тостерах и хлебопечках тоже. Удача поджидала меня в холодильниках. В самом первом на второй полке обнаружилась пудреница. Воодушевившись, я начала обшаривать все, но больше ничего не нашла. Я направилась к кассам, столкнулась с парнем в форменной майке, купила стиральную машину и позвонила Софье.

Узнав о спонсорском подарке, хозяйка приюта пришла в восторг.

– Даша! Вы наш добрый ангел! Право, не стоило утруждаться! Пошли с больной ногой в магазин!

– Поехала, – поправила я, – на машине, не пешком топала. Подарок привезут вам через пару часов. В доме будет кто-нибудь из владельцев?

– Ну конечно, – поспешила заверить меня Софья, – мы никогда не оставляем приют без присмотра. Или Эдик, или я, или Вадим непременно встретят грузчиков.

– Вы не узнали насчет стоимости слухового аппарата для Насти? – спросила я.

Софья молчала.

– Алло, – повторила я, – плохо работает связь?

– Отлично слышу вас, – ответила Софья. – Дашенька, мы не можем разорять спонсоров. Оборудования для прачечной хватит за глаза! Дорогая и очень нужная для приюта техника. Огромное спасибо за помощь!

– Я обладаю достаточными средствами и хочу поучаствовать в судьбе Насти, – заявила я.

– Спасибо, – с жаром воскликнула хозяйка. – Вы когда вернетесь?

Я на секунду заколебалась. Рассказать Мурмуль про паспорт Леры и ее странное поведение в магазине бытовой техники? Из трубки раздался грохот и короткий вскрик.

– Что случилось? – испугалась я.

– Дашенька, давайте поговорим позже, – зачастила Софья, – Николай Ефимович упал.

– Помогите! – донесся издалека мужской голос. – Ой, пожалуйста! Где я? Как меня зовут?

– Сейчас, голубчик, – крикнула в ответ Софья. – Достаньте ваш диктофон и послушайте запись…

Из трубки полетели короткие гудки. Оставалось лишь пожалеть Софью. Нелегко общаться с человеком с болезнью Альцгеймера.

– Вам помочь? – крикнула от кассы Мила.

Я помахала девушке рукой.

– Нет, все хорошо.

– Здесь связь глючит, – добавила Влада. – Рулите в середину коридора, там лучше слышно.

Я распрощалась с кассиршами и направила кресло к выходу. Влада с Милой побоялись помочь Лере, она показалась им сумасшедшей, но девушки ни на минуту не дали понять, что им неприятна женщина в инвалидном кресле. Общались со мной приветливо, лишь глагол «рулите», употребленный сейчас Владой, напомнил, что я лишена возможности самостоятельно передвигаться. Кресло на колесах неожиданно оказалось лакмусовой бумажкой: сидя в нем, сразу понимаешь, кто хороший человек, а кто негодяй, считающий инвалидов людьми пятого сорта.