Лебединое озеро Ихтиандра

— Съезжу выясню подробности и перезвоню вам, — предложила я.

— Запишите мой личный мобильный, — засуетился Николя, — будем вам крайне признательны. Но как вы проследуете по городу? С незаправленным парашютом Лаура не работает.

— На машине, — успокоила я Николя, — у меня простой вывих. Больно, но не трагично.

Не успела я отсоединиться, как телефон зазвонил. На экране возникла фамилия «Титов».

— Привет, Юра, — сказала я.

— Как ты догадалась, кто звонит? — удивился новый сотрудник Дегтярева.

Замечательный вопрос для человека, который собрался делать карьеру следователя!

— На трубке включен определитель.

— Верно, — протянул Юра, — на сложные вопросы всегда есть простые ответы. Спасибо.

— За что? — не поняла я.

Титов громко прочистил горло.

— Леонид похвалил меня за быстрое установление личности Валерии Назаровой. Ты не права.

— В чем?

— Пришел отчет патологоанатома. Она умерла естественной смертью.

— Нет, ее убили, — заспорила я, — естественной смертью эксперты называют кончину по старости или болезни.

— Еще ДТП, — не к месту уточнил Юра.

— Нет, — снова запротестовала я, — тогда в протоколе пишут «несчастный случай». Что указал Михалыч? Какой недуг был у Назаровой?

— Ну… типа… она здоровая, — загундосил Юра, — без патологии. Назарова молодая, состояние организма соответствует ее возрасту. Хронических болячек не имела.

— Назови причину ее смерти, — перебила я Титова.

— Не знаю, — буркнул Юра.

Я покрепче сжала сотовый. Дашенька, не теряй самообладания. Юрий неопытный сотрудник, у него первое самостоятельное дело, раньше он исполнял поручения старших коллег, сейчас ему приходится самому принимать решения.

— Дорогой, посмотри в протокол вскрытия, — зачирикала я, — что написал Михалыч?

— Ну, вроде видимых следов насильственной смерти нет, — забурчал Юрий, — ни ран, ни синяков, всяких там следов побоев и прочего. Токсикология чистая, правда, она, похоже, принимала «Адапвенон» [7].

— Это что за зверь? — не поняла я.

Титов зашелестел бумагой.

— Адапвенон — средство, которое невропатологи прописывают при депрессии. Производится в США, медикамент последнего поколения, с малыми побочными эффектами. Устраняет агрессию, налаживает сон, улучшает настроение. Основной компонент — специфический ингибитор обратного захвата серотонина. Не обладает средством к мускариновым, серотонинергическим, допаминергическим, адренергическим, гистаминергическим ГАМК или бензодиазепиновым рецепторам.

— Сам-то хоть понял, что прочитал? — хмыкнула я. — Все слова правильно произнес?

— Вроде да, хотя, может, где и оговорился — выдохнул Юра, — Михалыч слишком умный, и я ему не нравлюсь. Он такую рожу корчит, когда меня видит, начинает кашлять, а потом заявляет: «Молодой человек, подождите в коридоре, вам вынесут протокол».

Похоже, ему противно, когда я рядом стою. И, если честно, я в этих его рецепторах не разбираюсь, лексику не понимаю.

— Ты пользуешься одеколоном? — спросила я.

— Люблю туалетную воду, — подтвердил Титов, — с цитрусовыми нотами: грейпфрут, апельсин, лайм, лимон — или древесные ароматы. А что?

— Михалыч всегда выставляет за дверь тех, кто облился духами, — вздохнула я. — Он считает, что в кабинете эксперта не должно быть никаких посторонних запахов. У него сотрудники даже кофе не пьют, боятся получить от босса по шапке.

— Черт, меня никто не предупредил, — расстроился Юра, — а я еще перед тем, как вниз пойти, интенсивно брызгался, думал, перебью местные миазмы. У Михалыча там не очень приятно попахивает.

— Проехали, — велела я. — Валерия принимала антидепрессант?

— Да, — подтвердил Юра, — в нехилой дозе. Но это не все. Михалыч мне странную вещь сказал.

— Повтори, — встрепенулась я, отлично зная, что эксперт никогда не ляпнет ничего просто так.

— Умерла, словно ее выключили, — процитировал Юра, — как свет тушат. Горела лампа, щелкнули выключателем, и конец. А я ему возразил: «Неправильное сравнение. Люстру зажечь можно, а человека не оживить».

— Ну и как Михалыч отреагировал на твои слова? — осторожно поинтересовалась я.

— Надул щеки и сердито загудел: «Молодой человек, официальное заключение у вас на руках. Следов насильственной смерти нет. По некоторым признакам, описывать которые вам не стану, все равно вы не поймете, могу предположить, что Назарова перед кончиной испытала стресс». И завел чего-то про адреналин. Начал швыряться словами типа «кортизол» или «корбизол»? Извини, не запомнил. Короче, он мне еще четверть часа мозг полоскал, довел до офигения. Вроде по-русски говорит, а смысл я не понимаю. Вредный он. Уж не знаю, может, ты и права, парфюм его мой разозлил, он все нос бумажным платком тер. Но, думаю, я ему просто не понравился, Михалыч себя исключительно умным считает. В конце концов вообще такое ляпнул, такое…

Титов примолк.

— Немедленно продолжай, — приказала я.

— Синдром жены Лота, — зачастил Юра. — Кто она такая? Да еще добавил: это неофициально, возможно, Назарова наткнулась на крысу. Ну и при чем тут грызун? Короче, Валерию не убивали, дело можно закрыть.

— Юрий! — раздался вдалеке голос Леонида. — Чем ты занят?