Лебединый трон

Я не могу перестать беспокоиться о том, что сказал Арон: я доказала, что не бескрылая, но не доказала, что могу летать. Какая-то часть меня начинает надеяться, что с течением дней мне не придется это подтверждать. Но все равно я боюсь. Поэтому каждую ночь я снимаю ночную рубашку и стараюсь расслабиться настолько, чтобы изменить свою форму. И каждую ночь я терплю неудачу. Я просто вспоминаю тот день, когда умерла моя мать: жуткую боль в крыльях, когда мы пытались сбежать, а затем удар когтей по позвоночнику. Я никогда этого не забуду.

Прошло две недели, как мы прибыли в Цитадель, и я чувствую себя совершенно выдохнувшейся. Но наконец подворачивается удобный случай: День красных угольков, время воздержания от алкоголя и долгих размышлений. День, в который нельзя вести никакие дела. Выходной день. Несмотря на усталость, я заставляю себя встать пораньше, сверяюсь с набросками замка, которые сделал для меня Люсьен, и иду в библиотеку.

В моей руке зажат листок бумаги, который я нашла среди вещей отца после его смерти. На нем почти ничего нет, только имя и адрес, написанный отцовским почерком: «Дикс (?) Флейфезер, Кроуснест-корт, рядом с Лонгшип-стрит, Нижний Фарн». Мне не удалось найти никаких упоминаний о семье Флейфезеров в библиотеке, но я надеюсь узнать что-то большее здесь, в столице королевства, в замке, где вырос мой отец. Бумага лежала среди писем, которые он написал, когда еще искал информацию об убийстве моей матери, еще до того, как прекратил поиски. Может быть, это знак, что это важно.

В библиотеке никого нет. Или почти никого: я могу различить в тишине царапанье пера по бумаге, доносящееся из какого-то укромного уголка, но звук слишком отдаленный, чтобы беспокоиться, и я немедленно приступаю к поиску книги по каталогу. Я читала, что некоторые библиотеки за пределами Соланума упорядочивают свое содержимое по темам. Но здесь, в королевстве, главное – это семейство. История, наука, открытие – каждое событие связано с вовлеченными в него людьми. Когда я добираюсь до каталогов, прикованных цепями к полкам, то вижу пять толстых томов на букву «Ф». Я перетаскиваю нужный том на ближайший стол и начинаю просматривать страницы. Списки имен написаны от руки мелкими буквами, но в конце концов я нахожу то, что ищу: «ФЛЕЙФЕЗЕР: малая ветвь дома Аксипта Олорис. См. АКСИПТА: Война Хищников; АКСИПТА: наемники…»

Статья продолжается, но я не утруждаю себя чтением остального. Мне это не нужно. Члены Дома Аксипта умели обращаться в ястребов.

В Ястребов. Знать после всех этих лет, что я не ошиблась в определении нападавших, что я не виновата в том, что мой отец не смог их найти… Я смотрю на листок бумаги, смаргивая набежавшие на глаза слезы. У меня трясутся руки. Неужели я вижу имя одного из убийц моей матери?

– Могу я вам помочь, миледи?

Я резко оборачиваюсь, быстро комкая листок бумаги в кулаке. Скромно одетая женщина с книгой в одной руке и ручкой в другой пристально смотрит на меня.

– Могу ли я вам помочь? – повторяет она. – Я летописец.

Теперь я вижу, что у нее такие же испачканные чернилами кончики пальцев, как у нашего летописца в Мерле, но розовато-серые волосы этой женщины указывают на то, что она принадлежит к семейству голубей.

– Я ищу последние семейные хроники. За последние двадцать лет или около того.

– Конечно, – она кланяется и ведет меня к большим книжным шкафам в дальнем углу комнаты. – У нас есть современные хроники всех главенствующих семей. Все ветви Сигнуса, естественно, Ардриэда, Корвус…

– А что насчет Аксипты?

В тишине, которая следует за моим вопросом, я слышу, как ветер свистит вокруг замка. Я вспоминаю свист крыльев ястребов и вздрагиваю.

– За последние двадцать лет? Думаю, что нет, миледи. Этот дом был разрушен во время Войны Хищников. Их хроники закончились более двухсот лет назад.

– Но наверняка остались дети…

– Нет, – она указывает на раздел полок. – Все наши записи о войнах, включая свидетельства очевидцев, находятся здесь. Аксипта, Аквила и все родственные им семьи были полностью уничтожены. Все остальное, что вы слышали, – просто непристойные слухи, – ее тон говорит о личном оскорблении. – Исторические книги не лгут, миледи.

Я хочу отметить, что, конечно, это зависит от того, кто их пишет. Но взгляд женщины падает на кольцо защитницы на моей левой руке, и ее глаза расширяются от осознания того, кто я. Поэтому я склоняю голову в знак благодарности и убегаю, стремясь избежать вопросов.