Лебёдка аэронавта

- Конечно нет, леди Гвендолин, - ответила Сара, присев в быстром реверансе. Она послала Гвендолин быструю улыбку, в которой была благодарность и извинение, и покинула комнату со сдержанной расторопностью.

Гвендолин улыбалась пока Сара не вышла из комнаты, затем повернулась к матери и слегка нахмурилась.

- Это было не очень разумно с твоей стороны.

- Не пытайся сменить тему, - сказала мать. - Ты сейчас же снимешь этот нелепый наруч или столкнешься с последствиями.

Гвендолин резко вскинула бровь.

- Ты понимаешь, что я вооружена, не так ли?

Мамины темные глаза горели.

- Ты не посмеешь.

- Хочется думать, что мне не придется делать такие вещи, - ответила Гвендолин. - Все равно быть побитой волнует меня даже меньше, чем то, что мне суждено прожить остаток дней в этом мрачном мавзолее или другом таком же. Полагаю, что, по крайней мере, на службе я найду хоть что-нибудь интересное для себя.

Она подняла подбородок, сузила глаза и сказала:

- Не испытывай меня, мама.

- Невозможное дитя, - произнесла мать. - Взять её.

В этот момент Гвендолин осознала, что материнские угрозы и негодование были наигранными притворством, чтобы отвлечь дочь, пока пара домашних стражников бесшумно подойдет сзади. Она быстро шагнула в сторону и почувствовала, как сильные руки схватили её левую руку. Если бы она не двинулась, второй мужчина захватил бы её правую руку в тот же миг, и вариантов было бы куда меньше.

Вместо этого она вцепилась в запястье нападавшего, навалилась на него всем весом, лишив равновесия и в тоже время ослабив его хватку, и продолжила плавное движение по кругу, броском через бедро отправив его на пол, под ноги второму стражнику. Упавший свалил второго, тот попытался подняться с пола, но Гвендолин слегка приподняла юбки и выбила опорную руку мужчины. Он рухнул на первого с удивленным ворчанием и уставился на неё.

- Я очень сожалею, - сказала Гвендолин. - Ничего личного.

Затем она спокойно нанесла резкий удар в голову. Мужчина издал короткий стон и безвольно упал, оглушенный.

- Истербрук! - резко сказала мать.

Гвендолин отвернулась от поверженных мужчин и увидела вошедшего в комнату Истербрука, капитана стражи дома Ланкастеров. Истербрук был стройным мужчиной, от которого веяло опасностью, а кожа его огрубела за годы службы во флоте. Он был одет в черный костюм и плащ, сшитые на манер формы морского флота, в котором он когда-то служил. Сбоку висел короткий и тяжелый медный кортик. Кожа наруча на его левой руке выглядела изношенной и потертой, но медные элементы на запястье и предплечье были такими же гладкими и сверкающими, как на новом наруче Гвендолин.

Гвендолин тут же сосредоточилась, отошла от оглушенных мужчин, приподняла левую руку, направляя кристалл на Истербрука, и навела прицел на седую голову капитана большим и указательным пальцами. К этому моменту кристалл на ее перчатке уже пробудился и залил комнату холодным белым светом, заставляя ее мать жмуриться и прятать глаза от яркого свечения.

- Доброе утро, капитан Истербрук, - ровным голосом произнесла Гвендолин. - Я точно знаю, что подкладка вашего костюма сделана из шелка. Также должна сообщить, что ваша голова у меня на прицеле. Пожалуйста, не вынуждайте меня демонстрировать свои способности таким трагичным и нерациональным способом.

Какое-то время Истербрук рассматривал ее сквозь темные очки. Затем он очень медленно и осторожно снял их, часто моргая от яркого света направленного на него кристалла. Его глаза были жуткого золотисто-зеленого оттенка, а его кошачьи зрачки на свету превратились в вертикальные щели.

- Быстро, - прокомментировал он.

Гвендолин почувствовала, что слегка улыбается.

- У меня был отличный учитель, сэр.

Истербрук улыбнулся ей быстрой иронической улыбкой и склонил голову в знак признания.

- Где же в Шпиле вы нашли того, кто наставил вас на Путь?

- Естественно, кузен Бенедикт, - ответила она.

- Ха, - сказал Истербрук. - Я все время чувствовал от него запах духов. Думал, он встречается с женщиной.

Мать издала бессловесный горловой звук полный отвращения, который был едва слышен сквозь её сжатые губы.

- Я категорически запрещала тебе с ним общаться, Гвендолин.

- В самом деле, мама, да, - согласилась Гвендолин. - Капитан, будьте так добры, разоружитесь, пожалуйста.

Истербрук сверлил ее взглядом еще какое-то время, морщинки в углах его глаз стали глубже. Он склонил голову в ее сторону и аккуратно, двигая одной лишь правой рукой, расстегнул портупею и уложил её на пол.

- Что вы делаете? - воскликнула мать.

- Миледи, - вежливо сказал Истербрук, - мисс Гвен держит смертельное оружие и она умеет с ним обращаться.

- Она не будет его использовать, - сказала мать. - Только не против вас. Или против членов семьи.

Гвендолин охватило отчаяние. Конечно, мама права. Это было немыслимо, но она не хотела провести всю жизнь в поместье Ланкастеров, покидая его лишь для бесконечных, бессмысленных, смертельно скучных балов, концертов, ужинов и учебы. Мать не должна думать, что она блефует.

Поэтому Гвендолин слегка махнула рукой и высвободила луч чистой энергии кристалла.