Лебяжий

Татьяна Борисовна застонала, с удовольствием отметив, что Мурунов любит ее искренне. Вон как бросился к кровати! Ну-ка еще разок, погромче!

– О-ох...

– Таня, Танечка, что с тобой?

– Болит... тут болит, – Татьяна Борисовна тронула пальцем под лиловым соском, где, предположительно, билось сердце. Оно билось спокойно и ровно, но Мурунов встревожился и принялся считать пульс. – Не надо, пройдет... принеси воды!

– Может, валокардину?

– Воды, пожалуйста.

– Ты слишком много пьешь кофе. И эти вечера...

– Эти вечера, дружок, я организую ради тебя. Еще раз прошу тебя, не вмешивайся. Я, слава богу, знаю, чего хочу,

– Ну не сердись. Я же о тебе беспокоюсь.

Мурунов съел ненавистную котлету и отправился на вертолетную площадку. Вчера наметил слетать на самую отдаленную буровую, но передумал и вместе с вышкарями занялся демонтажом.

Вышку решили перевозить целиком. Оснащенная к дальнему переходу, она напоминала гигантского змея, поставленного на трубные полозья. Ветер наскакивал на фермы, гнул, но сзади и спереди эту металлическую громадину удерживали на тросах тракторы. Вышкарям помогали лукашинцы. Степе Рыкованову, орудовавшему на верхней площадке, было видно, как другие болотоходы стаскивают с насиженных мест временное жилье – вагончики. В одном из них готовит бригадный обед Сима. Около нее, наверно, уже топчется только что проснувшаяся Наденька. Славная крохотная малышка!

Вагончики стронулись и медленно поползли в сторону Лебяжьего, оставив недолгую память по себе – черные пятна да осклизлые пепелища.

– И ты здесь? – удивился Мурунов, заметив среди рабочих Станеева.

– Перехожу на оседлый образ жизни.

– Рискни, – Мурунов отвернулся и подал знак. Тишину рассек резкий хлопок пускача. Взревел дизель, другой, третий... Трос натянулся, завизжали полозья.

Дзззынннь!

Один из тросов лопнул, едва не оплетя Мурунова. Вышка накренилась.

– Что, похуже троса не нашлось? – будничным голосом спросил Мурунов.

– Все новые были... можешь проверить, – смущенный случившимся, пробормотал бригадир вышкомонтажников, молодой парень с длинным носом и крохотным ртом.

– Ох и струхнул я! Ох струхнул! – вытирая холодный пот со лба, дрожащим голосом говорил Лукашин. – Еще бы метр и – пиши некролог.

– Торопишься, Паша. Я еще поскриплю лет двадцать...

– Да мне что, скрипи хоть все сто...

– Удлините платформу. Повезем вышку лежа.

– Времени много потеряем...

– Зато избежим неприятных приключений. Троса проверьте... чтоб ни одна ниточка не лопнула...

– Такие троса подберу – будь спок! Не только до Лебяжьего – до полюса выдержат...

– А почему до Лебяжьего? Зимовать там будем? – полюбопытствовал щуплый востроглазый тракторист.

– Больно ты любознательный, Веня! А время идет. Идет, говорю, времечко-то! – Лукашин вынул часы: встряхнул для пущей важности. Часы не подвели – затикали.

– Во мотор! – восхищенно цокнул языком тракторист. – Его бы на мой болотник!

– Посигнальте, когда соберетесь. Я буду в конторе, – сказал Мурунов и отвел в сторону Водилова.– С «подушкой» что будем делать?

– Опять за рыбу деньги! – досадливо поморщился Илья и, удаляясь, посоветовал: – Бо-ольшие деньги отхватишь.

– Трепло! – кинув в него снежком, проворчал Мурунов и отправился в контору.

Контора – несколько вагончиков крестом под общей крышей. Мурунов и Мухин занимали один вагончик. В тамбуре сидела секретарша.

– Зайдите к Ивану Максимычу, – сказала она.

Чугунная пепельница на столе была полна окурков.

Рогатый чертик на ней, весь в сизом папиросном пепле, криво ухмылялся: вот, мол, дурачье, сами себе куревом век укорачивают!

– Дьявол-то ни дать ни взять Эдуард Горкин, – приглядевшись, сказал Мурунов.

– Да что ты? Вот повезло человеку! При жизни увековечили. Не то что нас, грешных.

– А что, Эдя свое не упустит.

– Эдя-то не упустит... – зацепился Мухин, но не договорил. Впрочем, и без этого все ясно. Опять заведет волынку про буровую. Ну точно! – Слушай, а что у вас с «подушкой»? Показал бы...

– Нашел время! – пробурчал Мурунов.– Я жрать хочу.

– Дома-то разве не покормили? – Мухин оценивающе посмотрел на главного, подавил вздох, отвернулся. Все понимает, черт сутулый! Достал бутерброды с рыбой. – Жуй! А я за Ильей пошлю.

– Тухлое дело! – с полным ртом говорил Мурунов. – Может, вы сами ко мне подключитесь?

В щекотливых случаях Мурунов переходил на «вы».

– А что, могу, – согласился Мухин. – Разумеется, не в качестве соавтора... Но если потребуется помощь – располагай.

Позвав из мастерской трактористов, Мурунов велел им гнать болотники к полигону. А через час и сам подъехал туда вместе с Мухиным.

– Что не ладится-то? – спросил Мухин, обходя громоздкое странное сооружение.

– Заносит во время езды. И «подушка» рвется.

– Ага. Ну посмотрим...

Тракторы дернули, вышка поползла, но Мухин больше следил не за ней, а за Муруновым. «Эк согнуло тебя! И мужик-то кровь с молоком! А вот связался с такой стервой!» – думал Мухин, прикидывая, как бы поаккуратней поддержать своего главного.

Начал издалека. Пнув потрепанную во время испытаний «подушку», сказал:

– Слабовата. Эту наволочку смени на капрон.

– Дельно! – похвалил за совет Мурунов.