Лебёдка аэронавта

Это её успокоило и она оглядела комнату в которой была. Дерево. Всё из дерева, стены, пол и потолок. Одна стенка слегка изогнута. Скорее всего, она на борту дирижабля, значит стена превращалась в переборку, а пол — в палубу, а потолок… Так. Она не могла вспомнить, как на дирижаблях называют потолки. Вероятно, потолки.

В комнате был еще один обитатель, человек, которого она не знала, но судя по одежде один из матросов «Хищника». Он был вооружен мечом и наручем, но сейчас развалился в кресле и сильно храпел. Под глазами были мешки. Бедняга выглядел совершенно измученным, а одна из его ног была перевязана. Может быть, один из людей, раненых в первой атаке аврорцев? Бедняга. Он, несомненно, был здесь, чтобы охранять и следить, чтобы она не вставала с постели без разрешения врача, которого не было поблизости, так что, кажется, не стоило его беспокоить. И кроме того, она была едва одета.

Гвен медленно села. На мгновение обстановка поплыла перед глазами, но затем снова всё пришло в норму. На столике неподалеку стояли кружка и кувшин, в котором оказалась вода. Она выпила три кружки, едва переводя дыхание, и через несколько секунд почувствовала себя почти человеком.

Гвен нашла свою одежду, лежащую рядом. Она был запятнана… Боже, какой ужасный бордовый цвет? И пахло совершенно отвратительно. Она вздрогнула от отвращения, положила всё, кроме наруча и начала тихо обследовать шкафы в каюте, пока не нашла скромную коллекцию мужской одежды в чемодане. Она натянула рубашку и штаны, заметив что они свисают с неё, как небольшая палатка и провела следующие несколько минут, подворачивая рукава и брючины. Затем надела свой наруч и почувствовала себя немного лучше, когда прохладный оружейный кристалл устроился на ладони.

Когда она закончила и оглядела себя, то уверилась, что Мать будет совершенно возмущена ее внешностью. Скорей всего.

Гвен тихо вышла из каюты, чтобы найти своего кузена. Бенедикт тоже поиздевается над ее нарядом, но он, хотя бы знает, что происходит. Она открыла дверь и вышла в окутанный туманом дневной свет. Пополудни? Как долго она проспала? Ее последние воспоминания относились к восемью часам предыдущего вечера и в ее сознании зияла пугающе бездонная пропасть.

Ко всему прочему, палуба «Хищника» была совершенно пуста.

— Ээй? — позвала Гвен.

Ответа не было.

Она нахмурилась и пошла по кораблю. На мачтах никого не было. Никого на камбузе или в столовой. Ни души в пассажирских каютах, а дверь в каюту капитана была заперта.

Гвен устало потерла глаза и именно в этот момент услышала ужасно ругающийся мужской голос, приглушенный досками палубы. Она подошла к люку, ведущему в трюм и проклятия стали яснее и громче. Она пошла на звуки и вскоре оказалась в инженерной комнате, сердце «Хищника», где воздух дрожал от мощного гула активированного центрального кристалла.

На секунду ей показалось что пол комнаты завален трупами, но потом она увидела, что повсюду были уставшие мужчины, которые просто растянулись на полу и спали. Несколько человек храпело, хотя эти звуки заглушались бранью одного человека, все еще стоящего на ногах.

Он был коренаст и лыс с большими, щетинистыми усами. Его комбинезон пятнали следы масла и пота, и, хотя он не был особенно большим, его руки выглядели достаточно сильными, чтобы давить кристаллы пальцами. Он сидел на корточках перед регулируемой полусферой из загнутых медных прутьев, известной как клетка Хаслета и с ожесточением пытался закрутить неуклюже установленный болт, крепящий один из стержней на месте. Угол для гаечного ключа был неудобен, но его бревноподобные предплечья не пролезали через решетку клетки и поэтому возникли проблемы с применением инструмента.

Гвен переступила спящего человека.

— Прошу прощения, сэр.

— Что? — прорычал лысый мужчина, не отрываясь от работы.

— Я ищу сэра Бенедикта Сореллина. Вы, случайно, не видели его?

— Он здесь? — проворчал мужчина.

Гвен оглядела комнату спящих мужчин.

— Гм. Точно нет.

— Вот и ответ, — прорычал человек. Гаечный ключ скользнул, когда он надавил сильнее и он поранился о раму.

— Чертова шлюха! — вскрикнул он. — Проклятая лахудра! Ты меня убиваешь!

Гвен несколько раз моргнула.

— Простите, сэр? Это вы мне?

— Я не с тобой разговариваю, — проревел человек, покраснев до самой лысины. — Я разговариваю с проклятым кораблем! — Он оглянулся через плечо и застыл на месте, его рот открылся на мгновение. Затем он нахмурился, повернулся к клетке Хаслета и попытался просунуть руку, чтобы достать ключ, который уронил. — Фантастика. Как будто мне больше нечего делать. Теперь мне приходится еще и нянчиться с аристократишками. Капитан ненавидит меня. Так и есть. «Ты не можешь сражаться, Джоннимен. Ты должен остаться на корабле и починить его, чтобы мне было что разрушать, Джоннимен». Боже Милостивый, этот человек ненавидит меня.