Лебон (СИ)

— Отлично выглядишь. Только тот, ради кого ты нарядился, отсутствует, — произносит Минхек с издевкой.

— Я пришел, потому что ты сказал придти,— с раздражением говорю я.

— Всегда бы был таким послушным, цены бы тебе не было, – ухмыльнувшись, отвечает Ли.

Потом он резко притягивает меня за ворот куртки к себе и говорит прямо в ухо:

 — Выходишь за эту дверь и, свернув налево, идешь прямо до конца коридора, пока не упрешься в последнюю дверь. Я отправил туда Чангюна еще полчаса назад, бери его за шкирку и срочно тащи сюда.

Я молча встал и пошел выполнять указание. Найти дверь, о которой говорил Минхек, было не сложно. Прямо у нее стоял амбал, который прижал меня к стене и стал обыскивать, как только я подошел попросить его пропустить меня. Потом буркнув «Ну и аппетит», открыл дверь и протолкнул меня внутрь.

«Сукин ты сын, Ли Минхек!» — единственное, о чем я сразу подумал, как только глаза привыкли к слабому освещению внутри. В комнате из всей мебели стояла лишь огромная кровать прямо по центру. Рядом с ней боком ко мне, без рубашки и в расстегнутых брюках, стоял Шин Хосок. Перед ним на коленях сидит симпатичный парень с платиновыми волосами и смачно ему отсасывает. Хосок поворачивает голову на звук закрывающейся за моей спиной двери и зависает. Я понимаю, что он в таком же шоке, как и я. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, не двигаясь, но я не смог удержаться и опустил взгляд ниже. Хосок водил членом по губам блондина, который вообще не отвлекался: он заглатывал член, облизывал и громко при этом причмокивал, как будто меня в комнате вообще не было.

У меня, кажется, сердце перестало биться на несколько секунд. Мне было так обидно, что я с силой вжимал ногти в ладони. И ведь я все понимал и знал, но при этом горькое чувство ревности растекалось в крови и отравляло меня изнутри.

Резко развернувшись, я открываю дверь, чтобы выйти. «Кел, не выпускай его!» — кричит Шин. Мудак за дверью, больно толкнув меня в грудь, закрывает дверь прямо перед моим носом. Я стону от негодования, прислоняюсь к двери и впиваюсь в Хосока взглядом. Никогда прежде мне не приходилось попадать в такую странную ситуацию, когда внутри бушует целый букет абсолютно противоположных чувств. Шин гладит парня по волосам, зарывается в них руками, оттягивает, а я не могу оторвать взгляд от блондина, который так умело работает ртом. Парень обсасывает член, проводит языком по всей длине, заглатывает и надрачивает. От того, как умело он это делает, я сам начал возбуждаться. Хосок зафиксировал руками голову парня и стал буквально трахать его рот. Мне от этой картины было уже невыносимо тесно в штанах. Какого хрена надо было надевать такие узкие брюки?! Я кусал губы чуть ли не до крови, чтобы сдержать себя и не запустить руку в штаны. В комнате становилось невыносимо жарко. Капли пота медленно стекали по обнаженному торсу Хосока, нежно и одновременно грубо он оттягивал волосы парня, фиксируя его голову под удобный для себя угол. Одна лишь эта картина сводила меня с ума. Шин, сделав еще пару движений, обильно кончил в рот и на лицо парню. Мне внезапно захотелось подойти и слизать с его губ белесые капли, но он и сам с этим прекрасно справился. Парень все проглотил и размазал по губам.

«Можешь идти,» — сказал Шин парню и отодвинул меня рукой, открывая ему дверь. Я прислонился к стене и не мог даже пошевелиться. Закрыв дверь, он вплотную подошел ко мне и затянул в глубокий поцелуй.

Блять, как же я по нему соскучился, и как же мне хотелось трогать его везде. Я кусал его губы, шею, больно оттягивал его за волосы, как будто пытался выместить на нем всю свою злость и эту долбанную ревность к блондину. Он отвечал тем же, сильно сжимая мои бока и задницу, до боли вжимая меня в стену. Я сам не понял, когда он успел расстегнуть мои брюки, но в следующую секунду его рука сжимала мой член, а я сам не узнавал свой стон, вырвавшийся из груди.

— Ты нахуя такой красивый, блять… — горячо шепчет он мне в ухо, размазывая смазку по головке моего члена большим пальцем.

— Я ненавижу тебя, — говорю я в ответ и больно кусаю его губу.

— Ты ревнуешь.

— Ненавижу, — шепчу ему в губы, пока его язык исследует мой рот.

Хосок соединяет наши члены в руке и начинает надрачивать их одновременно. Я царапаю его грудь, живот, шею. Делаю это осознанно, с остервенением, хочу, чтобы ему было так же больно, как и мне несколько минут назад. Колени меня не держат, все чувства и нервы оголены до предела. Шин увеличивает темп, посасывает мои губы, язык, больно кусает подбородок. Мне настолько хорошо, что я вообще не контролирую свое тело, все контролирует Хосок, а я тряпичная кукла в его руках. Когда оргазм накрывает меня, я думаю, что потеряю сознание. Он резко отпускает меня, и я сползаю по стене на пол. Хосок отходит в сторону кровати, где, взяв салфетки, вытирается и застегивает брюки.

— Кто тебе разрешил надевать такую блядскую футболку? — спрашивает он, смотря на меня и застегивая рубашку.

— Пошел ты, — отвечаю я, еле шевеля губами.

Потом он подходит, садится напротив и, смотря мне в глаза, говорит: