Лечь на амбразуру

Глаза гостей светились пламенем, напоминающим отблеск солнца на сверкающих вершинах Кавказа. А студенты — народ бедный. Они сами недавно сетовали на невозможность дальнейших опытов ввиду отсутствия финансовой базы.

Одним словом, уговоры длились до утра. Студенты нипочем не соглашались продать свое изобретение. Казбек с Султаном уже дошли до высшей ставки — в сорок тысяч баксов, черт с ними, бизнес важнее! И уломали…

Условие было лишь одно: не лазать жадными пальцами в нутро аппарата, нашпигованное тонкой электроникой. Да, и постараться все же не эксплуатировать установку более пяти часов в день. Если сгорит главная плата, ее замена обойдется не менее чем в пять тысяч долларов. Да еще достать ее надо…

Именно жадность, как широко известно, сгубила фраера.

Кабы не торопились Казбек с Султаном, кабы умерили аппетиты, глядишь, и выдавала бы им машинка под хитрым именем «логотрон» их законные пятнадцать тысяч рублей в день. Ну поработала бы установка, печатающая деньги, дня три с небольшим, поскольку ничего она не печатала на самом деле, а выдавала по команде увлажненные и бывшие в употреблении родные наши купюры, общей суммой в пятьдесят тысяч. Больше просто места не было в «логотроне», забитом всяческой ненужной электроникой, а точнее, не было больше червонцев у студентов. Пятьдесят тысяч — это все, что они наскребли, да еще часть ушла при демонстрации прибора.

Гости уехали, увозя с собой символ «всеобщей власти смысла», а веселые студенты сумели найти быстрое и полезное применение упавшему с неба гонорару, ничуточки не заботясь о возможных последствиях. А опасаться им очень даже следовало. Ибо дурак — он повсюду дурак, даже на Луне. Но дурак, которого ловко обвели вокруг пальца, умнее впоследствии не становится, но злее — обязательно. Недаром же считают знающие люди, что обнаглевший и разъяренный фраер — страшнее бешеной собаки.

Кавказские гости оказались именно из этой породы.

Когда печатный станок, демонстрируемый захлебывающимся от зависти землякам, вдруг сам по себе перестал выдавать желаемую продукцию, нашелся и среди них умелец, вскрывший аппарат. И взорам ошеломленных обладателей миллионного состояния вдруг предстала жалкая картина последней скомканной валиками десятки, не попавшей в нужную щель. И больше там ничего не было. Те купюры, которые студенты положили в ящик, кончились.

Ну кому придет в голову мысль, что облапошенный мошенник вдруг пойдет просить у Закона защиты от другого мошенника? Бред! Нонсенс! И тем не менее…

Юрий Петрович Гордеев, адвокат из юридической консультации № 10, к которому обратилась родительница одного из непутевых чад, «изобретателей» новой системы в фальшивомонетничестве, со слезной просьбой защитить это самое чадо и его товарищей от обвинений в жутком уголовном преступлении, естественно, внимательно изучил это дело. И даже искренне удивился той суровости, с которой подходил к преступлению, «совершенному группой лиц по предварительному сговору», следователь Люберецкой городской прокуратуры Чушков Василий Васильевич. По его твердому убеждению, ребята совершили противозаконные деяния, предусмотренные статьями 152 в части 3 и 186 также в части 3 Уголовного кодекса Российской Федерации. В первом случае — это мошенничество, совершенное а) организованной группой и б) в крупном размере, а во втором — изготовление в целях сбыта поддельных банковских билетов, совершенное организованной группой. И та, и другая статьи тянули на сроки свыше пяти лет.

Ну, если в первом случае еще можно было бы, как известно из песни, «говорить и спорить», то во втором случае утверждения прокуратуры были попросту абсурдными. Но именно эта позиция заставила Гордеева не увлекаться явными промахами следствия, а внимательно разобраться в истинных причинах этих «промахов». И он скоро пришел к выводу, что подобное обвинительное заключение наверняка хорошо проплачено истцами.

И не ошибся.

Он съездил в знаменитую Бауманку, альма-матер новоявленных Кулибиных, послушал профессоров, съездил и общежитие, где пообщался с товарищами обвиняемых в мошенничестве и подделке денег студентов. В общем, представил для себя достаточно ясную картину происшедшего, с чем и явился в судебное заседание.

Старое, неудобное и тесное здание городского суда было переполнено. Половину узкого зала занимала сторона истцов, даже из уважения к суду не соизволившая снять с голов папахи и теплые шапки. Сторона обвиняемых была представлена, естественно, родителями, общественностью технического университета и свидетелями из общежития, коих тоже набралось немало.

Потерпевшие уверяли суд, что их нагло обманули, ограбили на крупную сумму. Со своей стороны, обвиняемые уверяли, что истцы сами вынудили их продать им лжеаппарат. Они без конца их уговаривали и даже стали шантажировать, что заявят, куда следует, а так они готовы заплатить деньги и даже заказать следующую разработку, то есть производство купюр более высокого достоинства.