Лечь на амбразуру

Пока шла операция по задержанию опасного преступника, подозреваемого в убийстве, в номере, где проживал Бецоев, в присутствии гостиничных понятых — горничной и одного из случайных жильцов не «кавказской» национальности — шел обыск. Были изъяты наркотики — вполне приличная упаковка, тянущая этак на пару сотен тысяч баксов, если в упаковке той действительно окажутся наркотические средства, на что покажет экспертиза, а кроме того, из-под дивана выудили пару закатившихся туда по неизвестной причине боевых патронов калибра 7,62, которыми снаряжаются обоймы для пистолетов ТТ. Такой пистолет был найден, между прочим, рядом с трупом убитого бывшего директора Кобзева, в его машине. Убийца стрелял из пистолета с глушителем и, как и положено профессиональному киллеру, оставил оружие рядом с трупом. Это говорило также и о его определенном уважении к стараниям работников следственных органов. Нате, мол, берите, не ломайте себе голову. Пистолет, как показала экспертиза, нигде не засвечен, номер на оружии тщательно спилен. Думайте, оперки!

Найденных и зафиксированных автографами понятых улик было вполне достаточно для задержания подозреваемого в недавно совершенном преступлении. Громком преступлении! И местная пресса, и телевидение много вещали по этому поводу.

А еще одно вещественное доказательство, найденное в стенном шкафу и не сразу оцененное присутствующими при обыске, который проводил московский оперативный работник Николай Кравец — его напарник в это время осуществлял задержание подозреваемого, — должно было впоследствии сыграть во всей предпринятой акции решающую роль.

Кравец достал из шкафа черную синтетическую куртку, которую именно сегодня почему-то не надел Бецоев, хотя на дворе было очень холодно. Дубленку надел и черную вязаную шапочку по самые брови натянул. Но это пока ни о чем не говорило. Кравец знал, что искал. А потом они наденут на Бецоева куртку и шапочку, сфотографируют его в нескольких ракурсах и предъявят для возможного опознания свидетельнице, проживающей в доме, где живет и Минаев и где видели подозреваемого в убийстве эта самая бабка и ее товарки.

Можно было с определенной долей уверенности утверждать заранее, что «свидетельницы» таки опознают того «прохожего». Если на них еще маленько подействовать, указать на «кавказскую национальность», на то, что гость с юга и приехал-то как раз накануне. А где «может быть», там рядом и твердое «да». Словом, влип ты, голубь сизокрылый, а потому давай лучше колись, не тяни драгоценное для тебя и других время…

Программа допроса была уже отработана.

Игра в доброго и злого следователей только кажется банальной для тех, кто читал про то в книжках, а не сидел на привинченном к полу стуле со скованными за спиной руками. И вот, после нескольких неожиданных и весьма болезненных ударов по самым чувствительным точкам человеческого тела, а также недвусмысленных угроз, грубияна и садиста сменяет вежливый и внимательный человек, который все понимает и сочувствует, однако ведь существуют вещественные доказательства, которые… и так далее… И все, вместе взятое, учитывая недавнюю судимость, тянет ого-го куда! Так зачем же запираться? Можно же и помочь следствию!

Как? Это другой вопрос. Вот об этом можно будет поговорить и поподробнее. А пока пойди отдохни и еще раз обдумай свое положение…

Несколько жестких нажимов, чередующихся с настойчивыми, вежливыми и сочувствующими советами, и человек дозрел. А дальше начинай потихоньку вить из него веревки.

Бецоев и не догадывался, какую судьбу напророчили ему оперы. Ночь он провел в одиночной камере белоярского следственного изолятора, кипя от ярости и требуя, чтобы ему объяснили… Что именно, он, пожалуй, и сам не знал. И кто ему будет что-то объяснять, если вокруг него была глухая, почти мертвая тишина, только из крана вот капало — живые звуки. И на крики его, на стук в дверь никто не отзывался. Как в зиндане — кричи, не кричи, никому твои крики не нужны, сам устанешь, замолчишь…

Он начал перебирать в памяти последние события — может быть, в них надо искать разгадку? Но в чем конкретно? Лысый Салман сказал ему: ты, Султан, поедешь в Белоярск, возьми хороший номер в гостинице, посмотри, кто там есть из наших, походи по торговым точкам, когда я приеду — поговорим. Вот и все! Что делал? А ничего не делал. Исполнял, что Салман велел. Ходил, смотрел. Много своих узнал. За что взяли?

Еще в гостинице этот нехороший капитан ему сразу не понравился. Про статью стал расспрашивать, а сам на жирную бабу поглядывал. Тихо говорил, а глаза — вредные, плохой человек. А баба — хорошая, белая баба, большая, присматривался к ней Султан, понравилась ему, вкусная, так бы и съел… потом. А капитан — злой человек, когда били на ступеньках, смотрел, ничего не говорил.

За что?!

От такой страшной тишины даже сон не идет…