Лечебная собака

А этот сукин сын с гонором, зря лапы набивать не станет. Хотя… чего уж тут греха таить, может быть, когда-то раз-другой и промазал…

О подобных собаках я уже слышал, а вот встретиться со столь критически настроенным кобелем пришлось впервые.

— Не расстраивайтесь, — рассмеялся я. — У меня тоже кривое ружье.

Мы не «взяли» зайца, хотя, будь попроворнее, могли бы убить косого. Но пока мы брали ружья на изготовку, след его простыл. Мы не «взяли» тетерева, хотя могли запросто расстрелять птицу в воздухе даже из наших «кривых* ружей, если бы наш пес не «повис» у пернатого хитреца на хвосте.

Мы запросто могли «взять» белку, которую он сам облюбовал на елке, но не стали стрелять. Слишком красив зверек, и убить его вот так за ненадобностью, ради охотничьего азарта, у нас руки не поднялись.

Всякая хорошая охота кончается традиционным столованием.

Если бы это было не так, многие бы заядлые охотники бросили бесперспективное занятие. Женатые мужчины, настоловавшись, говорят о работе и о политике. Особаченные мужики, стоит им только чуть-чуть раскрепоститься, начинают превозносить своих собак.

Наш помощник терпеливо ждал своей очереди и дождался.

— Лайка — не гончая собака, — сказал его хозяин, опуская в мусорное ведро одну за другой две пустых поллитровки. — Кругами бегать вместе с зайцем мой не будет. Свою задачу он выполнил, косого поднял, а мы с тобой слишком долго целились… вот и закусывай теперь вареной колбасой.

— Дичь тоже хорошая закуска, если приготовить ее с умом, и домой мы пришли бы не с пустыми руками, — беззлобно заметил я.

— Лайка — не легавая собака, и мой пес все сделал правильно!

Ну, посмотри его глазами на нас с тобой! Он поставил косача на крыло? Поставил! А мы с тобой, что делали?… То-то и оно! А мой пес, еще раз скажу тебе, не легавая собака, и он не мог, раскрыв рот, равнодушно смотреть, как улетает дичь. Я же предупреждал тебя, что он не верит в меня, а на зайце и ты оплошал. Вот он и вынужден был взять инициативу, если можно так выразиться, в свои лапы.

— Да, лапы у него быстрые, как у борзой…

— Борзой в лесу делать нечего! На первой же встречной березе она оставит свои мозги. И потом, вся эта мелюзга — для лайки не добыча. Лайка работает по крупному зверю. Вот если бы он встал на след кабана или лося, вот тогда бы… — мечтательно произнес хозяин гаража, срывая пробку с третьей поллитровки.

Я поспешил укротить его фантазии:

— У нас нет лицензии на отстрел крупной дичи… то бишь, кажется, зверей, — тактично напомнил я ему, подставляя свой стакан под струю благодатной жидкости.

— Нет и не надо! — не отрываясь от розлива, решительно возразил он. — Обойдемся вареной колбасой. Ее тоже не поймешь из чего сделали… может быть, даже из кабана. А вот если бы нам попался медведь, мой бы запросто сцепился с ним, и без всякой на то лицензии у нас была бы медвежья шкура.

Наш четвероногий охотник сидит около машины, и всем своим видом утверждает, что мы правильно говорим о нем, и, сохраняя неподражаемое достоинство, терпеливо ждет, когда люди расщедрятся на очередной кусок вареной колбасы.

Всякая хорошая попойка для члена городского охотничьего общества кончается вытрезвителем или домашней головомойкой. Деревенский охотник может и за околицей протрезветь, и таким образом избавить себя от многих неприятностей.

Домой я ввалился поздно вечером, раскрепощенный и с зачехленным ружьем за спиной.

— Вот какой ты с охоты пришел… — угрюмо констатировала жена факт моего возвращения.

Я не слышу злой иронии в ее голосе. У меня прекрасное настроение, и сейчас даже родная супруга запросто испортить его не может.

— Как ты догадалась, милая? — бурчу я себе под нос, выражая искреннее удивление. — Или ружье порохом пахнет?

Она воротит нос от ружья и от меня.

— Не люблю, когда подтрунивают надо мной, — сердится она и презрительно щурит глаза. — Рюкзак пустой… С пустыми руками явился… Никак не могу ваять в толк, с какой собакой ты ходил на охоту?

Улыбка на моем лице становится еще шире. Я готовился к худшему и на более строгое дознание. А это разве вопрос? Я с радостью отвечаю:

— С лайкой, дорогуша, с лайкой!

Супруга опять ощупывает меня все тем же презрительным взглядом.

— Вот у одного моего знакомого, — наконец говорит она, — гончая собака, так она на охоте притащила ему целую палку вареной колбасы. Туристы где-то расслабились, ну она и воспользовалась их ротозейством.

— Лайка, с которой мы охотились, тоже любит вареную колбасу, с широкой улыбкой на лице объясняю я. — Но, к сожалению, она не умеет воровать. Мы имели дело с благородным животным, и для него дурной пример — не заразителен.

— Если бы ты знал, каким перегаром от тебя несет, ты бы вообще заткнулся! А вот другой мой знакомый не пьет… с кем попало, и у него легавая собака. Так он с помощью своего сеттера в прошлый охотничий сезон двух бекасов добыл.

— Бекас — птичка соизмеримая с воробьем. А лайка мелочиться не станет. Лайка по крупному зверю работает, но ничего приличного мы не встретили в лесу. Вот если бы нам попался медведь… из его шкуры могла бы получиться великолепная шуба для тебя.