Лечебное дело zyablikova

…перегрузки стационарного звена не ожидается, но мы готовы. Призываю не паниковать. Если мы вспомним эпидемии гриппа прошлых лет, то тогда тоже к помощи врачам привлекались студенты, интерны – им давалось право для выписки больничного, что мы и сделали", – подчеркнул главный врач.

_{Интерфакс}

Начало февраля 1988 года. Утро понедельника.

Шёл шестой месяц интернатуры. По графику у меня сейчас была "неотложная хирургия" – то есть, я ходил теперь только на дежурства. Придя сегодня домой после воскресного дежурства, я собирался позавтракать и отоспаться, а вечер посвятить чтению специальной литературы. Того самого "разгильдяйства", за которое меня критиковали в субординатуре, сейчас и в помине не было – я не на шутку увлёкся хирургией, и делал в ней, наконец, свои первые шаги, вроде самостоятельных аппендэктомий и вскрытий гнойников. Всё шло так гладко, что я начал бояться, как какое-нибудь чрезвычайное обстоятельство не влезло бы непонятно, откуда, и не испортило бы моего становления.

Однако, судьбе было угодно распорядиться иначе! Я едва успел переодеться и поставить на плиту чайник, как в дверь кто-то позвонил.

"Кто бы это мог быть?" – неприятное чувство ещё более усилилось, когда я выглянул в глазок и увидел звонившую. Ей оказалась женщина средних лет в непонятной вытертой шубе, в сапогах "всмятку" и с карминовыми, крепко накрашеными губами. Так сказать, дама советского образца. Раньше я её никогда не видел. Дверь ей вполне можно было не открывать, но, как советский человек, я открыл – как в фильме "Звонят, откройте дверь!"

– Вы – zyablikov? – деловито спросила дама, бесцеремонно входя в прихожую. Вблизи она была ещё неприятнее, чем в глазок. – А я – Большакова, зам. по детству. Собирайтесь, поедете со мной! В связи с начавшейся в городе эпидемией гриппа, распоряжением главврача все интерны снимаются с занятий и бросаются на грипп! Я жду вас внизу, в машине!

Не дав мне ни слова сказать, зам.по детству удалилась. Несколько секунд я стоял ошеломлённый, но способность быстро соображать позволила мне тут же оценить обстановку. Во-первых, я допустил непростительную ошибку, с ходу открыв дверь звонившей; во-вторых, возражать или возмущаться уже поздно, не имея веских аргументов, а веских аргументов действительно не было. И прямо сейчас интерн zyablikov соберётся и поедет "сниматься с занятий" и "бросаться на грипп". Какой-то сраный грипп в лице этой крашеной Большаковой бесцеремонно вторгался в мою жизнь и ломал столь успешно начавшуюся карьеру!

"Может, не так всё страшно окажется…"

Так и не позавтракав, я оделся и вышел. Большакова ждала меня сидя в административном "газике" с красным крестом на дверце, который не выключая мотор, за это время напускал множество сизых выхлопов в морозный февральский воздух. Пока ехали, зам.подетству, явно смягчившись от продемонстрированной мной готовности, объяснила, что почти все уч.педиатры сами ушли на больничный, в детской поликлинике есть, кому вести амб.приём, но по вызовам ходить решительно некому!

– Всё оголено, вся служба, а вызовов идут десятки, если не сотни! Вот главврач с утра и распорядился!

– А остальные интерны? – осторожно спросил я.

– Всех их уже сняли! Вас одного не смогли найти, сказали, что вы уже ушли с дежурства! Пришлось самой ехать – адрес мне дали в кадрах!

Я ещё раз обругал себя за непродуманное открытие двери неизвестному лицу. Впрочем, спроси я "кто там?" что бы это изменило? Можно было тихонько отсидеться – сделать вид, что дома никого нет. Но и это помогло бы лишь частично – до моего появления на следующем дежурстве.

Я ответил, что я вообще-то хирург, что заканчивал лечфак, и что по детским болезням у меня тройка…

– Это всё ерунда,– отмахнулась Большакова. – Главное, что есть врачебный диплом! Будем давать вам вызова только старше трёх лет, после проведения краткого инструктажа. Если что, звоните мне – сейчас телефон есть в каждой квартире! Ничего, справитесь – мы каждый год снимаем интернов на грипп…

* * *

Зам.подетству сразу повела меня в кабинет зам.полечработе, куда уже согнали моих соинтенатурников с терапевтических отделений. Как и следовало бы поступить мне, без пяти минут терапевты яростно спорили с начмедом, изо всех сил выражая своё возмущение и несогласие с только что подписанным главврачом приказом.

– Мы учиться пришли!

– Никто не нанимался бегать по этим сопливым детям!

– Это противоречит нашему трудовому договору!

– Не имеете полного права, сейчас не те времена!

Кричали в шесть глоток, но начмед, искушённый мужчина лет 50, лишь щурил глаза, как кот, и изредка помаргивал белёсыми ресницами из-под редких бровей. Ему на помощь с ходу пришла Большакова, мигом осадив добивающихся справедливости: