Лечение алкоголизма

Будучи транзактным аналитиком, я всегда проявляю интерес к анализу транзакций. Для наблюдений за Заботящимся или Критикующим родителем в действии имеется одно легко доступное место — супермаркет в оживленные предвечерние часы пятницы. Уставшие от тяжелого трудового дня, загипнотизированные многочисленными рядами красивых упаковок, матери и отцы катят своих детей по проходам, пытаясь запастись продуктами на следующую неделю. Дети просят конфеты, печенье, чипсы и леденцы. Они хотят, чтобы их несли на руках, или хотят толкать тележку либо катиться в ней, а ее содержимое переложить обратно на полки. Они задают вопросы, просят, чтобы их взяли на руки, плачут, мешают, теряются, бьют банки с майонезом или вареньем — одним словом, проявляют свою тягу к спонтанности, осознанию и интимности. Какими бы ослабленными в результате усталости ни были два паттерна поведения Родителя, мы по-прежнему можем их ясно видеть — заботу и строгость, иногда исключающие, иногда быстро сменяющие друг друга, иногда внезапно проявляющиеся в виде мимолетных вспышек гнева или любви.

Какая-то из матерей, управляясь в одиночку с годовалым малышом и четырехлетним сорванцом, пытается сделать выбор между двумя видами моющих средств. Старший мальчик вцепился ей в колготки и ударяет коробкой с фигурными крекерами о ее бедро. Сидящий в тележке малыш заливает соком ее сумочку, обсасывая перезрелый персик, который она неохотно ото дала сыну, уступив его настойчивому хныканью. «Прекрати!» — умоляет она, пытаясь сравнить цены и достоинства моющих средств. «Прекрати, прекрати же, я сказала». Мальчик у ее ног не реагирует. Она нагибается.

«Прошу тебя, прекрати. Чего ты добиваешься? Разве ты не видишь, что я хочу сделать покупку?» — в ее голосе слышны нотки напряжения и отчаяния. Однако ее свободная рука нежно поглаживает голову мальчика, а ее гнев не адресован непосредственно ему. Он начинает плакать. Рядом с ними падает на линолеум персик. Мать выпрямляется, в ее глазах сверкают искры гнева. Малыш озадачен и испуган; молчаливый гнев матери утихает, когда она вытирает лицо ребенка и целует его. «Глупый, — говорит она. — Ты сведешь меня с ума. Нам лучше уйти отсюда».

Откуда ни возьмись появляется ассистент оператора.

«Стоп, снято! Все было прекрасно. Я думаю, мы сможем это использовать. Теперь попробуем сыграть Врага. Начинайте с первой реплики». Ассистент исчезает. Мы возвращаемся к началу сцены. «Мотор!»

«Прекрати!» — на этот раз голос матери резок. Она отпихивает ребенка ногой, одновременно шлепая его по руке и вырывая крекеры. Потом нагибается, хватает сына за локоть и трясет. «Разве ты не видишь, что я хочу сделать покупку? Чего ты добиваешься?» Она отталкивает его в сторону. «Положи их туда, откуда взял. И нечего плакать». Она шлепает его по заду свободной рукой, продолжая отталкивать. Раздается звук упавшего персика. С губ матери готово сорваться: «Нет, нет!». Она яростно разрывает пакет с туалетной бумагой и, стиснув зубы, кое-как вытирает лицо малыша, а затем пол. На ее лице каменное выражение, она увозит тележку. Оставляя после себя гнетущую атмосферу, семейство сворачивает в следующий проход. Плач детей растворяется в шуме супермаркета.

Различие между Врагом и Союзником было показано выше как бы с высоты птичьего полета.

Теперь давайте проведем детальный анализ диалога, в котором проще проследить взаимодействие между Врагом и Союзником. (Диалог снабжен примечаниями для дальнейших отсылок.)

Майкл принес из школы табель с отметками; семья обедает за столом. Отец успел пропустить пару рюмок.