Читаем Лечение электричеством полностью

Лечение электричеством

Автор «Ветра с конфетной фабрики» и «Часа приземления птиц» представляет свой новый роман, посвященный нынешним русским на Американском континенте. Любовная история бывшей фотомодели и стареющего модного фотографа вовлекает в себя судьбы «бандитского» поколения эмиграции, растворяется в нем на просторах Дикого Запада и почти библейских воспоминаниях о Сибири начала века. Зыбкие сны о России и подростковая любовь к Америке стали для этих людей привычкой: собственные капризы им интересней. Влюбленные не воспринимают жизнь всерьез лишь потому, что жизнь все еще воспринимает всерьез их самих. Счастливый случай спасает их от верной гибели, — видимо, любовь еще не потеряла своего изначального очарования.

Вадим Геннадьевич Месяц , Вадим Месяц

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза18+

Вадим Месяц
ЛЕЧЕНИЕ ЭЛЕКТРИЧЕСТВОМ

Роман из 84-х фрагментов Востока и 74-х фрагментов Запада

Американцы — наивные люди, неприспособленные к жизни. Мы всегда можем взять и свалить обратно в Россию. А им куда?

Василий Лупачев

Я взошла на горы Сан-Бруно,

за себя и за тех, кто умер.

Марина Георгадзе

Автобусная остановка на краю деревни, туман, рассвет. Гулкое такое утро. Люди стоят, икают, вздрагивают. И вдруг издалека, будто с другого конца земли, слышится топот. Тыбы-дым, тыбы-дым. Медленно приближается — жуть берет. Деревня вымершая, спящая. Непонятно, чего ждать. Все равно ждут. Топот приближается: тыбы-дым, тыбы-дым, тыбы-дым. И вот наконец с горы, во всем этом тумане разостланном, появляется взбесившаяся лошадь, тащит за собой телегу на боку. Трясет мордой во все стороны, грива взлохмаченная, шерсть рыжая, пена капает. Телега грохочет. Лошадь возникает — и исчезает. И опять наступает тишина. Молчат, улыбаются. Вдруг снова какой-то топот. Тыбы-дым, тыбы-дым. И нечеловеческий крик. И минут через пять на горе появляется такой же ошалевший мужик, пьяный, глаза навыкат, такая же рыжая борода клочьями. Он бежит с горы в тумане, размахивает кнутом и орет: «а-а-а!» Проносится мимо — и исчезает. И опять тишина, трава, туман клубится.

— И это история твоего рождения?

— Ну, не смерти же. Так вот. Стоят они, стоят средь райских лугов и слышат: идет автобус. И вот подъезжает этот «пазик» чертов, и в нем единственная пассажирка. Все такой же туман, автобус ржавый, скрипучий. И оттуда выходит дама в шляпке с вуалью, в платье с кружевами, на шпильках. Вот и все. Все, понимаешь-нет? А потом она идет по деревне, по деревянным мостовым, с небольшим картонным чемоданчиком в руке. И дети в сатиновых трусах бегут за нею и орут: «Идет, идет, она в шляпке. Учителка приехала». Она спокойно направляется в сторону школы. Собаки лают со всех сторон, бабки крестятся. «Новая учителка приехала, идет замуж выходить!» А в школе цыганка-уборщица уже стучится к директору. «Илья Юрьевич, там ваша невеста идет…»

— Ну и что?

— Как что? И я потом родился. Тебе мало, что ли?