Лечение шоком

«Вот сука… Наверное, уже известила полицию, а теперь наблюдает за мной».

Она принялась складывать цыплят в холодильник и тихонько посвистывала. Когда мы кончили работать, миссис Джонсон вдруг сказала:

— Нам пора поговорить. Сегодня вы дежурите, да?

— Да.

— Когда Карл уснет, я приду к вам для разговора.

Ага, она еще не звонила в полицию. Дала мне отсрочку…

— Как скажете.

— А теперь убирайтесь, мистер Чет Карсон, — сказала она. — Я прекрасно справлюсь и без вас.

Что ж, так… так… так. Она поймала меня врасплох, но до того мига, когда упадет топор на мою бедную шею, у меня еще есть немного времени.

Я внимательно посмотрел на нее.

— Как скажете.

— Ты правильно себя ведешь, Карсон, — Лола самодовольно улыбнулась. — Все будет так, как я хочу.

Подошел автобус из Грейхаунда, из него высыпали голодные туристы. Мы втроем принялись за кормежку: Джонсон и я обслуживали закусочную, Лола трудилась на кухне. Надо отдать ей должное: она умела управляться с хозяйством. Если бы не ее расторопность, без нервотрепки не обошлось. Лола угодила всем.

Когда, наконец, автобус ушел, мы были порядком измотаны. Вытирая лицо, Джонсон улыбнулся мне.

— Это рекорд, Джек, — сказал он. — Без тебя мы бы ни за что не управились. 30 ланчей! Раньше туристы предпочитали обходиться бутербродами.

— Это все Лола и ее кухня, — отмахнулся я.

— Что ж, это заслуга нас всех. А теперь мы с Лолой управимся сами, ты же отдохни. У тебя еще ночное дежурство.

Теперь, когда гонка кончилась, я снова почувствовал во рту желчный привкус страха. Выйдя из закусочной, я сел и закурил сигарету. Едва я затянулся, как почувствовал: кто-то наблюдает за мной. Я оглянулся. На веранде стояла Лола. Она пристально смотрела на меня, и в глазах ее сверкали огоньки.

— Какого черта он здесь прохлаждается! — крикнула она Джонсону. — Разве больше нет работы? Неужели я все должна делать сама?

— Послушай, дорогая, — умоляюще сказал Джонсон, — у него же ночное дежурство…

— Какое мне до этого дело? — и, обращаясь ко мне, заявила: — Иди и вымой посуду! Если кому-то и нужно отдохнуть, так это мне. А ты иди и делай то, за что тебе платят деньги!

— Эй, Лола! — прикрикнул Джонсон.

Но я был уже на ногах.

— Извините, миссис Джонсон. Как скажете.

— Лола! Перестань так говорить с парнем, — Джонсон был уже не на шутку встревожен.

— Не понукай! — закричала она. — Я только и нужна тебе для того, чтобы готовить, убирать посуду и спать с тобой!

Круто повернувшись, Лола хлопнула дверью.

Джонсон оставил посуду и вышел на веранду. Он плохо выглядел.

— Она переутомилась, сильно устала, — оправдывался бедный муж. — С женщинами это бывает. Им надо разрядиться. Ничего, завтра она будет в порядке. Правда, Джек… Раньше она так никогда не говорила. Думаешь, мне стоит поговорить с ней и успокоить?

Я не мог сказать ему, как обстоят дела в действительности. Лола искала повод для ссоры, чтобы спать одной. Ночью ей надо выйти и поговорить со мной.

— Я бы оставил ее в покое, мистер Джонсон. Держу пари, что завтра она посмиреет. Что, если нам заняться посудой?

— Ты хороший парень, Джек. Большинство мужчин психанули бы, если бы с ними говорили так, как она с тобой. Мне было стыдно. Ты говоришь, завтра все будет иначе? Ладно, я поговорю с ней завтра. Она, кажется, не понимает, какую пользу ты нам приносишь.

— Забудьте обо всем этом, — попросил я. — Давайте работать.

До начала восьмого мы убирали кухню, возились с насосами, разбирались с металлоломом, чинили две приехавшие машины. Только один раз показалась Лола: в четыре часа, одетая в свое шикарное зеленое платье, она садилась в «меркурий». Машина двинулась по направлению к Вентворту. Не собралась ли она в полицию? Джонсону я это не сказал, а только поинтересовался, куда это Лола направилась.

— Она и раньше так делала, когда случались размолвки, — Джонсон поморщился. — Удирает в кино. Теперь вернется не раньше чем в двенадцать. Что ж, придется управляться самим, Джек. А ты умеешь готовить?

— Почему бы и нет? Во всяком случае, с цыплятами я управлюсь.

Когда я готовил цыплят, а Карл возился с сандвичами, состоялось еще одно признание Джонсона: он не очень счастлив с Лолой.

— Моя первая жена была совсем не такой, — сказал он, нарезая тонкими ломтиками хлеб. — Мы вместе учились в одной школе, вместе росли. Она была моей ровесницей. А эта — сумасбродка. Работает, конечно, как черт. Но Эмми, моя первая жена, никогда не стала бы говорить так и тем более не умчалась бы сломя голову… Когда Лола входит в раж, мне хочется треснуть ее хорошенько…

«Это так же опасно, как стегнуть гремучую змею», — подумал я, но вслух ничего не сказал.