Лечить или любить?

Янек родился у матери-одиночки. Мать с отцом никогда не были женаты, а теперь отец и вовсе затерялся где-то на просторах России. Жили втроем — Янек, его мама и дедушка, отец матери. Бабушка умерла пять лет назад, почти сразу после рождения внука. Дедушка, работающий полковник в отставке, очень переживал смерть жены, но, несмотря на эго, вполне эффективно поддерживал дочь в ее одиноком материнстве — отводил Янека в садик, гулял и занимался с ним, наводил в доме образцовый порядок.

— Он такой «настоящий полковник», понимаете? — грустно констатировала его дочь. — К тому же поляк, Тадеуш Войцеховский, шляхтич и по происхождению, и по духу.

— Понимаю — воин и дворянин. И что же?

— Уже год идет война. Янек умолял меня, и я купила ему куклу с длинными волосами, которые можно по-разному укладывать. Дедушка выбросил ее в мусоропровод и купил ему вездеход с радиоуправлением и очень красивую коллекцию солдатиков. Вездеход Янек, кажется, даже не распаковывал, а с солдатиками играет — в парады и торжественные похороны с оркестром. У Янека были очень красивые кудри — дед постриг его под бокс. У моей подруги детства есть сын — ровесник Янека, самый обычный мальчишка — играет в машинки, в футбол, дерется все время. Мы с ней, когда почти одновременно забеременели, мечтали, что наши дети будут дружить. Но теперь ее сын все время бьет моего — мы уже устали их растаскивать. Дед Алену знает с песочницы и мальчишку ее всегда привечал. Но тут как-то сказал: «Ну что же они у вас никак подружиться-то не могут?!» А Аленка, она острая на язык, так и отвечает со смехом: «Да ничего, дядя Тодя, не подружились, так, может, по моде нынешних времен и судя по вашему Янеку, когда-нибудь поженятся!»

Дед к вечеру напился, едва не первый раз после материных похорон, и не велел мне больше Аленку в дом пускать. И куклу тогда же выкинул. А потом Янека спрашивает: «Тебе чего, действительно мальчики нравятся?» Тот отвечает: «Нет, деда, девочки. А мальчики не нравятся совсем, они дерутся, дразнятся и из пистолетов стреляют».

А потом стал по ночам просыпаться и плакать. Прибежит ко мне в кровать, прижмется, а дед через стенку орет: «Немедленно верни его на место!»

— Господи, какой бред! — воскликнула я. — Немедленно оставьте мальчишку в покое, пока не довели до невроза. Пусть играет с теми, кто ему нравится, и в те игры, которые доставляют ему удовольствие. Ну скажите мне: чем было бы лучше, если бы он рисовал одних монстров или танки?! Купите ему новую куклу и скажите отцу: доктор прописал.

— Так вы думаете, ничего страшного?

— Да, я так думаю. И — приведите ко мне деда!

— Я попробую… — с сомнением проговорила женщина.

«Настоящий полковник» идти в детскую поликлинику, по всей видимости, отказался, и больше я их не видела.

* * *

— Скажите, пожалуйста, я — гомик? — невысокий большеглазый подросток с длинными вьющимися волосами, красиво перевязанными лентой на манер кинематографических мастеровых, смотрел на меня со спокойным доверием.

— Э-э-э… — заблеяла я и наконец сформулировала: — Послушай, но откуда же мне это знать?! Я тебя в первый раз вижу…

— Вы меня не помните?

— Прости, нет. А ты уже здесь был?

— Да. Давно. Мы с мамой приходили. Вы мне кукол давали. Я запомнил, потом всегда, когда приходил с мамой в поликлинику и проходил мимо кабинета, думал: вот, здесь много игрушек, вот бы в них поиграть…

Я улыбнулась его воспоминаниям, но все равно ничего не вспомнила. Только когда в разговоре всплыл дедушка-полковник и альбом с принцессами, память наконец сработала.

— И что же теперь? Сколько тебе лет?

— Тринадцать, скоро будет четырнадцать.

— Как дела в школе?

— Я учусь плохо. Мне скучно задачки решать или упражнения. Только по истории пять и по рисованию. Еще литература ничего, я читать люблю…

— В кружки ходишь?

— He-а. Раньше на танцы ходил, теперь надоело. А всякие судомодельный, авиамодельный или в самбо, как дедушка хочет, — это мне скучно.

— А что же — не скучно?

— В компьютер играть.

Ожидаемо, подумала я, но все же уточнила:

— А что ты там, в компьютере, делаешь?

— Общаюсь немного, потому что в классе у меня не очень выходит. Еще у меня есть программы, где я моделирую — костюмы, прически…

— А… — я не знала, как вернуться к теме гомосексуализма, от которой сама же малодушно сбежала. — А с кем ты дружишь?

— С девчонками некоторыми, они прикольные. Парни в классе и во дворе меня «педиком» или «гомиком» дразнят. И дедушка тоже… Вот я и подумал… Надо же мне знать!

Я вспомнила дедушкин вопрос семилетней давности и буквально удержала аналогичный на языке.

— Ты уже влюблялся?

— Я и сейчас… — Янек покраснел и опустил глаза. — В певицу Наталью Орейро и в Валю Дроздову из 9 «А». Вы скажете, так не бывает, чтобы сразу в двоих?

— Бывает, — улыбнулась я. — Расскажи мне, чем ты увлекаешься. Чего бы ты хотел, пусть даже из того, чего в твоей жизни пока не было.

— Хотел бы путешествовать. Увидеть всякие экзотические страны, как люди живут. Рисовать, фотографировать. Хотел бы стать парикмахером или стилистом. Знаменитым, чтобы на всяких конкурсах выступать. Может быть, свою студию…