Лечить или любить

— Его родители, как и мы, — вместе учились, потом в одном НИИ работали. В перестройку оба разом потеряли работу. Руки не опустили, поддерживали друг друга, как могли, вместе кинулись в бизнес, попробовали организовать сначала кооператив, потом магазин. Дело долго не ладилось, были долги, какие-то разборки, наезды. В магазине проводили дни и ночи, на детей (у Андрея есть младший брат) времени не хватало совсем. А дети росли спокойные и «правильные», учились, гуляли во дворе, Андрей занимался в техническом кружке, младший в хоре пел. Но потом у взрослых как-то наладилось, младшему еще досталось внимания, с ним на юг ездили, в Финляндию на лыжах, а Андрей тогда уже в старших классах учился, потом в институте, от своей семьи отдалился, да и мы вскоре поженились… Он никогда не скажет, но я-то знаю: он им, особенно матери, до сих пор не простил. Сейчас она уже дома сидит (у отца по-прежнему бизнес), Андрей всегда все сделает, что она попросит, слова невежливого не скажет, но как это все?! Свекровь даже при мне как-то раз расплакалась: «Ира, ну за что же он злится так на меня? Что я ему плохого сделала? Ведь просто холодом от него бьет…»

— А теперь получается, что он за их ошибки меня и Митю наказывает… — расплакалась Ира. — А ведь мальчишка так к нему тянется! Хотя, конечно, все чувствует. Когда ему было шесть лет, он один раз мне сказал: «Знаешь, мама, мне кажется, что папа тебя любит, а меня — нет. Может быть, ему только тетеньки нравятся, и в магазине, где детей дают, вам надо было девочку взять?» Что же мне делать? Я уже умоляла, пыталась его убедить, даже грозила…

— Ира, так ведь Андрей просто не знает, как это делается! — воскликнула я. — Ему никто никогда этого не показал. Те ценности, которые когда-то продемонстрировала ему родительская семья — любовь и уважение супругов, взаимная поддержка перед лицом любых трудностей — он прекрасно усвоил и теперь успешно воплощает в собственной семье. А вот детско-родительские отношения… Вы же сами говорили, что мальчиком и юношей Андрей был довольно замкнут, много занимался техническим творчеством, программированием, имел приятелей, но не друзей. Он принял ту травматичную для него, но единственную известную ему (и вполне сработавшую в их с братом случае!) схему: родители детей обеспечивают материально, но практически с ними не общаются, дети вырастают сами. При этом помните, что Андрей инженер, а не психолог. Он никогда даже не думал о том, что своим примером его родители воспитали в нем все то, за что вы его любите и цените.

Ира надолго задумалась. Потом сказала:

— Да, пожалуй, все так и есть, как вы говорите. Все правильно. Но как же Митя?

— Приходите ко мне вдвоем.

Когда они пришли, я улыбнулась Андрею:

— Вы знаете, мы тут все обсудили, и я решила, что вы правы. Детей действительно воспитывать — только портить. Жизнь сама по себе лучший воспитатель.

Ира смотрела на меня, как живое воплощение античной цитаты. «И ты, Брут!» Я избегала ее взгляда.

— Но вы знаете, вот к вопросу о жизни… У Мити есть некоторые признаки сенсорной депривации.

— Признаки чего?! — насторожился Андрей. — Это что, болезнь?

— Нет. В целом можно сказать так: его развивающимся мозгам не хватает живых впечатлений. Вы согласны с тем, что школа, компьютер и телевизор — это еще не вся информация, которую должен получать ребенок в возрасте восьми лет?

— Конечно, согласен! — Андрей энергично кивнул. В вопросах информации он чувствовал себя вполне свободно.

— Так вот, я позвала вас, чтобы обсудить, какие еще блюда мы должны добавить в Митино, так сказать, «информационное меню».

В принципе я говорила ему то же самое, что до меня уже сто раз говорила Ира. Я просто поменяла термины. Травматичные для Андрея слова «воспитание, внимание, ласка» я заменила на близкие ему «информация, впечатления, обратная связь».

После двух совместных рыбалок, посещения концерта известной латиноамериканской певицы, любимой Митей, полдюжины пикников на природе с ночевкой всей семьей в одной палатке — у отца естественно включились самые обыкновенные психофизиологические механизмы. Андрей уже не выполнял рекомендации психолога, он просто свободно общался со своим сыном. И, разумеется, сам того не предполагая, воспитывал его.

Ира же, которая продолжала неустанно, в одиночестве читать психологические книги, недавно еще раз приходила ко мне и спрашивала, нельзя ли как-нибудь улучшить отношения Андрея и его матери. Но это уже совсем другая история.

Глава 12

«Вперед и вверх» или «Стоять и не двигаться»?

У этого ребенка не должно быть невроза. Однако он был. И я терялась в догадках.

Семья из трех человек — папа, мама и двенадцатилетняя дочка Арина.

Все явно, не напоказ, любят друг друга.

Все трое открыты, легко отвечают на любые вопросы и готовы к сотрудничеству с психологом, то есть — со мной.

В прошлом семьи — никаких трагических происшествий.