Лечиться будем

– Не дырники, а вертодырцы! Или дыромоляи! Попик в ужасе тряс бороденкой и мелко открещивался.

Под портретом Николая Клюева разговоры велись в более спокойном тоне:

– В Лыцке вон, я слышал, даже должность такая есть: освобожденный патриот…

– В каком смысле освобожденный? Условно?

– Да нет же! Ничем больше не занимается, представляешь? Только патриотизмом. У всех на виду, не стыдясь, не стесняясь… Зарплату за это получает!

К Артёму Стратополоху претензий пока ни у кого не было - ни за вчерашнее, ни за сегодняшнее. Вчерашнее уже забылось, а про сегодняшнее, надо полагать, никто еще не пронюхал. Кстати, большинство патриопатов газету «Будьте здоровы!» и в руки взять побрезгают, но есть такие, для которых необходимо знать врага в лицо… От этих не укроешься.

Сдав на входе косметичку, в чьих недрах наверняка отыскались бы мелкие колющие предметы, под навес строевым шагом вошла памятная Стратополоху моложавая мегера. Пуговка. Приостановилась напротив Артёма и, убив его грязной двусмысленной усмешкой, проследовала на свое место. Села, выпрямилась.

Еще раз обменялись взглядами. В ее глазах он прочел откровенную мизандрию - иными словами, патологическое отвращение женщины к мужчине, сам же пережил ярко выраженный приступ эрейтофобии (навязчивого страха покраснеть). Первое наблюдается обычно при истерии, второе - при неврозах.

Такое чувство, что канонических пятидесяти граммов для восстановления душевного равновесия сегодня, пожалуй, будет маловато. Заказал сто. Какую-то он вчера, помнится, фразу хотел занести в блокнот, когда засыпал. Теперь уже, конечно, не вспомнить… Жаль.

***

Сами по себе правила не вызывают нервных расстройств. Расстройства начинаются лишь с возникновением исключений. Привыкши ожидать от «больничного режима» худа и только худа, Артём Стратополох был совершенно сбит с панталыку внезапным благодеянием газеты «Будьте здоровы!». Кроме того, кому, как не ему, литератору, знать, что стоит властям обласкать писаку, как обласканный становится бездарен. И это тоже беспокоило.

В противоположном конце веранды взрыкивали и ухали голоса. Все естественно: чтобы в полной мере передать на словах мощь Отчизны, приходится постоянно взревывать по-бычьи.

– Мы живем в великой счастливой стране, - взволнованно дребезжал издали голос попика, - просто бес нам глаза отводит - вот и видим вокруг себя мерзость запустения.

– Ну и что? Ну и что?! - вопрошали под портретом поэта Клюева. - У Набокова, например, тоска по Родине приняла черты педофилии…

Ну-с, так что у нас поднакопилось вчера за творческие полчаса, втиснувшиеся между появлением лже-Безуглова и известием о возвращении к родному алфавиту?

«За Родину болеет душой один Президент. А мы с вами - лишь синдромы его душевной болезни».

Хм… А ведь, пожалуй, не пропустят. Резковато.

Кстати, что означает по-гречески слово «синдромы»? Специально ведь когда-то в словаре смотрел… А! Вспомнил… «Бегущие вместе».

Так. Это мы пока уберем в запас. До лучших времен. Или до худших… Дальше.

«Этническое рвачество, именуемое патриотизмом».

Свят-свят-свят! Как же это вас угораздило, Артём Григорьевич, такое вчера выдать? И как наладонник выдержал? Да вас за такую фразочку натуралы на руках носить будут! Лауреатом сделают. Дернуло же! Не иначе товарищи по диагнозу достали…

Какое там «Будьте здоровы!». Вам, Артём Григорьевич, если этот перл и предлагать кому, то лично доктору Безуглову. Большие деньги заработаете.

Что там еще?

«Время - лучший лекарь. Сто процентов смертности - абсолютный рекорд!»

Вот это иное дело. Это безобидно. Это пойдет. Хотя, с другой стороны, что тут смешного?

Ни с того ни с сего Артёму вспомнилось, как, желая развеселить честную компанию, однажды в кругу друзей он сообщил, посмеиваясь, будто суть сталинских репрессий заключалась в том, что преследовались все, кроме сангвиников. Меланхолик и флегматик - идеологически вредные темпераменты. Холерик опасен в принципе.

В ответ ему на полном серьезе сказали, что тоже прочли эту монографию. Даже фамилию автора назвали. Весь остаток вечера Артём ходил с лицом паралитика: половина улыбки отвалилась, половина - застыла.

Надо полагать, население наше делится на знающих о том, что они юмористы, и на тех, кто об этом еще не догадывается. А Козьма Прутков излишне многословен: «Не шути с женщинами, эти шутки глупы и неприличны».

При чем тут женщины?

Просто не шути.

***

Из-за угла торгового комплекса «Электра» показался вчерашний вестник. Коротышка, кажущийся издалека атлетом. Черт его знает, где он там работал, но сплетни каждый раз приносил свеженькие, самородные, не ограненные еще ни прессой, ни телевидением.

Сердце привычно екнуло. «Про меня что-нибудь, - беспокойно подумал Артём. - Даже и не что-нибудь, а известно что».