Лечу за мечтой

Потом Андрей попробовал выводить с помощью мотора. Он знал, что на некоторых самолетах это получалось, и надеялся, давая газ мотору, создать рулям лучшую обдувку потоком воздуха. Но нет. Мотор ревел так, будто самолет находился на земле и под колесами у него стояли упорные колодки. Винт молотил воздух словно бы не лопастями, а палками.

Самолет падал, плоско вращаясь…

При описании таких моментов очень соблазнительно прибегнуть к острой психологической метафоре. Ну, скажем, так: с кружением земли перед глазами летчик вдруг замечает, что будто перед ним разматывается, страшно уменьшаясь в диаметре, клубок его мятежной жизни.

Но нет. Ничего подобного, и даже самые лучшие фрагменты из его жизни Андрею в голову не пришли. В эти напряженные секунды он видел под собой вполне реальную и мчащуюся по кругу землю. Чужую, не свою.

Страшно ли было в этот момент? Волновался ли?

У него осталось твердое убеждение, что ничего этого он не ощущал. Мысли были предельно ясными, и он помнил, что контрольно-измерительная аппаратура записывает все его действия, поэтому особенно следил за четкостью своих движений рулями и все ещё пробовал выводить.

Но созревшее в нем решение утвердилось бесповоротно в момент, когда стрелка высотомера бодренько перевалила через индекс последней тысячи метров и полезла к девятистам.

"Пора!" — крикнул он себе и левой рукой рванул красную ручку- дверь улетела. Андрей согнулся весь в комок, выжал себя руками, ногами и оказался на крыле, но его не смахнуло с крыла, как соринку, а прижало к поверхности крыла, и пришлось приложить немалое усилие, чтобы увидеть над собой голубое небо и свои в грубых башмаках, семенящие, как на велосипеде, ноги. Он поймал на груди кольцо и, отсчитав до десяти, рванул…

Опустился он недалеко от рухнувшего самолета.

Андрей уже успел свернуть в клубок парашют, когда к нему подбежал какой-то фермер.

Фермер был очень возбужден, вероятно, подобного зрелища он никогда раньше не видел. Поняв, что летчик невредим, он стал делиться своими переживаниями:

"Кингкобра" после падения в плоском штопоре. США. Буффало. 1944 год.

— Вижу, падает самолет, мне показалось- на мой дом! Я сначала обрадовался, но самолет угодил в мусорную кучу… Вот досада!

Андрей изумился:

— Да ведь ваш дом был бы разрушен!

— Э-ге! — усмехнулся лукаво фермер. — Мой дрянненький домишко застрахован, и авиакомпании «Белл» пришлось бы раскошелиться и построить мне дом получше! Такой, какой бы я захотел.

— А если бы вы не успели убежать? — спросил Андрей.

Фермер чуть переменился в лице:

— Я как-то об этом не подумал.

В этот момент, как из-под земли, вырос человек с фотоаппаратом:

— Самолет фирмы «Белл»? «Кингкобра», не так ли?

Андрей ответил, что никаких подробностей он сообщать не будет, это на фирме не принято.

Американец попросил Кочеткова назвать себя и записал в свой блокнот его фамилию.

Затем они подъехали на «джипе» к тому, что осталось от "королевской кобры". Плоскости крыльев расплющились, от фюзеляжа осталась груда искалеченного металла, сравнительно хорошо уцелел хвост.

Вскоре на месте происшествия появились представители фирмы, несколько ученых-аэродинамиков и с ними вице-президент фирмы Джонсон.

Они радостно приветствовали Андрея, без видимого сожаления осмотрели самолет и предложили ехать в ресторан, чтобы отметить это событие, то есть удачный прыжок.

Андрей улыбнулся про себя, что практика отмечать всякие подобные «острые» дела имеет международный характер. Они сели в автомобиль и помчались в город.

Летчик подробнейшим образом рассказал, как у него все получилось и о своих наблюдениях за поведением машины в плоском штопоре. Кое-какие ленты записей приборов сохранились, и это облегчило ему задачу.

Тут же, на белоснежной крахмальной скатерти, ученые стали рисовать графики устойчивости и управляемости машины. И пока жарился бифштекс, удалось общими усилиями установить, что «благополучной» в отношении штопора «кингкобра» остается только при нормальной центровке.

За кофе договорились об основных доработках новой машины и, в частности, о сдвиге главной пушки несколько вперед. Затем Андрея поздравили с принятием в почетные члены "Катэрпилляр клаб" и прикололи к галстуку золотую гусеницу. Такие заколки, как вы помните, вручались летчикам, спасшимся на парашюте системы «ирвинг».

На другой день в газетах появилось сообщение, что "разбившийся вчера самолет «кингкобра» принадлежал фирме «Белл» и что летчик, спасшийся на парашюте, мистер Кочетков, заявил, что никаких подробностей сообщить не может, так как это не принято на фирме".

Прочтя в тот же день сообщение, Ларри Белл пригласил к себе Кочеткова и сказал:

— Вы молодец! Наш бы летчик разболтал все во всех подробностях, уж, поверьте, не пожалел бы красок! И все это бы вылезло на страницы газет.