Лед

Я спешил вернуться домой. Стопы и пальцы уже занемели, лицо окоченело, от холода начинала болеть голова. Слегка оттаяв в своей комнате, я принялся писать. Основной моей темой, естественно, оставались индри, но я по-прежнему старался придерживаться версии о своем интересе к истории города, что-то записывая о нем. Я не думал, что люди из службы безопасности станут утруждать себя чтением моих записей, впрочем, ничто не мешало им делать это, пока меня нет дома. По-детски простая система кодирования, которой я пользовался, перемежая предложения, касающиеся лемуров, заметками про местные дела, по крайней мере, должна была запутать хозяйку, которая повсюду совала нос.

Описывая эти нежные таинственные поющие существа, я получал огромное удовлетворение и по ходу работы проникался к ним все большей симпатией. Их чарующие потусторонние голоса, их веселость, доброта, невинность стали для меня символом жизни, какой она могла бы стать, если б можно было изжить свойственные человеку жестокость, насилие, страсть к разрушению. Обычно я получал удовольствие от самого процесса письма, предложения складывались без усилий, будто самостоятельно составлялись в моей голове. Однако теперь все было иначе, я не мог найти нужных слов: я видел, что выражаюсь недостаточно ясно, что память меня подводит, и через несколько минут отложил ручку. Перед глазами всплыла картина собравшихся в дымной комнате людей, и я решил, что должен довести до сведения правителя все, что подслушал. В то же время воспоминания об этой сцене были на удивление смутными, словно все это мне приснилась. Когда же у меня мелькнула мысль, что девушке, вполне возможно, угрожает реальная опасность, я не смог в это поверить. И, тем не менее, встал, чтобы пойти к телефону. Затем удерживаемый свойственными мне сомнениями, я вспомнил о женщине, которая, вероятнее всего, постарается подслушать каждое слово, и решил позвонить из кафе.

Когда я вышел из дома, ощущение нереальности стало непреодолимым. Все вокруг было видно, как днем, из-за яркого бесцветного свечения, источник которого я был не в состоянии локализовать. Еще больше я поразился, когда заметил, что в этом непонятном свете можно разглядеть детали, обычно невидимые невооруженному глазу. Шел легкий снег, и сложная структура каждой снежинки видна была с кристальной четкостью — хрупкие звезды и соцветия, различимые до мельчайших подробностей и яркие, как драгоценные камни. Я оглянулся, ожидая увидеть привычные руины, но их не было. Я уже привык к царившему здесь запустению, но теперь все было по-другому. От разрушенного города не осталось и следа; все распалось на части, которые уже успели разровнять, как будто пройдясь по ним гигантским паровым катком. Один или два вертикальных фрагмента оставили словно специально, чтобы подчеркнуть, что все остальное сровняли с землей. Как во сне я шел по городу, в котором не видно было ни живых, ни мертвых. Воздух был полон сладковатого, не без приятности запаха, которым уже пропахли мои руки и одежда, и я решил, что это какой-то газ. Меня удивило отсутствие пожаров; нигде ничего не горело, не было заметно и дыма. Только сейчас я обратил внимание на тонкие струйки белой молочной жидкости, которые, просачиваясь меж обломков, собирались в лужи. Белые озерца непрестанно ширились, по мере того как жидкость разъедала материю, поглощая все, к чему бы ни прикасалась; таким образом, утилизация всей массы обломков была уже делом времени. Я остановился, чтобы понаблюдать за процессом, зачарованный поразительной практичностью и тщательностью такого метода расчистки.

Я вспомнил, что нужно найти девушку и принялся искать ее меж камней. Мне показалось, я увидел ее далеко-далеко, крикнул, побежал; но она словно испарилась. И тут же возникла вдали, как мираж; и снова исчезла. Из развала дома торчала девичья рука; я взялся за запястье, мягко потянул; отделившись, она осталась у меня в руке. Неожиданно за моей спиной послышались какие-то звуки, я быстро развернулся и разглядел живые существа, которые плавно скользили и издавали трели. Выглядели они необычно и, лишь отчасти напоминая людей, больше походили на мутантов из фантастических рассказов. Они не обратили на меня никакого внимания, и я поспешил убраться восвояси.

Я пошел туда, где повсюду лежали трупы, остановился, чтобы посмотреть, нет ли ее среди них. Тщательно рассмотрел ближайшее ко мне тело. Его невозможно было опознать, так как скелет и то, что осталось от плоти, теперь стали фосфоресцирующими. Разглядывать остальных было бессмысленной тратой времени, поэтому я удалился.

Шесть

Хозяйка слышала, как я проходил мимо ее комнаты и высунулась с недовольным видом. Я сделал вид, что не заметил ее, и поспешил дальше, но наружная дверь не открылась, упершись в какое-то препятствие. Я толкнул посильнее, сталкивая навалившийся перед ней сугроб, и ледяной ветер пробрался внутрь дома, хлопнув чем-то за моей спиной. Раздался сердитый крик: «Смотри, что творишь!» — который я оставил без ответа.