Лед

Он выскочил на лестничную площадку. Это был голос Циглер, и шел он откуда-то снизу. Сервас сбежал с лестницы и увидел, что дверь в подвал открыта. Мартен ринулся туда и оказался в просторном подвальном помещении, облицованном необработанным камнем. Видимо, оно служило котельной и прачечной. Здесь было темно, но вдалеке виднелся свет. Он пошел на него и оказался в комнате, освещенной лампочкой без абажура. Подернутый дымкой круг света оставлял углы в темноте. Верстак, по стенам на пробковых панелях развешано альпинистское снаряжение. Циглер стояла возле открытого металлического шкафа. На дверце болтался висячий замок.

— Это еще что?..

Он запнулся и подошел. В шкафу висел черный плащ с капюшоном и стояли сапоги.

— Это еще не все, — сказала Циглер и протянула ему обувную коробку.

Сервас открыл ее и поднес поближе к свету. Кольцо он узнал сразу. Буквы те же: «CS». Кроме кольца — старая пожелтевшая фотография. Четверо парней стоят плечом к плечу, все одеты в черные плащи с капюшонами. Точно такой же висит в шкафу Шаперона, такой же плащ был на трупе Гримма и такой же найден в домике на берегу… Лица у всех четверых закрыты капюшонами, но Сервас различил вялый подбородок Гримма и квадратную челюсть Шаперона. Солнце поблескивает на черных плащах, делая капюшоны еще более зловещими и нелепыми. Вокруг простирается солнечный, буколический пейзаж, будто бы даже слышно пение птиц.

«Вот оно, зло, — подумал Сервас. — Почти осязаемое».

На фоне солнечного пейзажа оно ощущалось особенно ясно, материализованное в четырех темных силуэтах.

«Зло существует. Эти четверо — всего лишь одно из его многочисленных воплощений».

У него начала проявляться схема, возможная структура событий.

Выходило, что всех четверых объединяла общая страсть: горы, природа, путешествия и бивуачная жизнь. Но было и еще что-то, гораздо более тайное и жестокое. Они жили в изоляции, в горной долине, и такая обстановка располагала к полной безнаказанности. Их вскормили и вдохновили грандиозные вершины, и постепенно они стали ощущать себя сверхлюдьми, неприкосновенными. Сервас понял, что приблизился к истоку, от которого брали начало все дальнейшие события. С течением лет четверка превратилась в некую секту, живущую в закрытом пространстве пиренейской долины, куда шум мира проникал только с экранов телевизоров и со страниц журналов. Изоляция оказалась не только географической, но и психологической, от всего мира, в том числе и от близких людей, отсюда разводы и взаимная ненависть.

Так продолжалось до той поры, пока действительность их не настигла.

До первой крови.

Тогда банда разбежалась, разлетелась как стая птиц. Члены непобедимой секты показали свои настоящие лица: подлых, жалких и насмерть перепуганных трусов, грубо сброшенных с пьедестала.

Теперь горы уже не были грандиозными свидетелями безнаказанных преступлений. Они превратились в театр, где демонстрировалась трагедия полного краха. Кто же оказался судьей? Откуда он, на кого похож? Где прячется?

Жиль Гримм.

Серж Перро.

Жильбер Мурран — и Ролан Шаперон.

Клуб из Сен-Мартена.

Серваса мучил один вопрос: какова была истинная природа их преступлений? Он считал, что Циглер, несомненно, права. Шантаж девочки-школьницы был всего лишь малой частью айсберга, выступавшего из воды. Страшно было подумать, что же таится в глубине. В то же время Сервас словно бы постоянно натыкался на какое-то препятствие. Существовала деталь, которая не укладывалась в общую схему. Он говорил себе, что все слишком просто, чересчур очевидно. Была какая-то ширма, за которую они не могли заглянуть. Там и таилась истина.

Сервас подошел к подвальному окошку, ведущему в сад. Снаружи уже наступила темная ночь.

В этой ночи таились судьи. Мстители, готовые к броску. Они, так же как и следователи, разыскивали Шаперона. Где же прятался мэр? Далеко или совсем рядом?

Тут вдруг его поразила одна мысль. Ограничивался ли «клуб мерзавцев» только этой четверкой или к нему принадлежал еще кто-нибудь?

Вернувшись домой, Эсперандье застал в гостиной няню. Она с сожалением поднялась, явно поглощенная эпизодом из «Доктора Хауса». Ладно, хорошо еще, что не надеется на прибавку к жалованью. Студентка первого курса юридического с экзотическим именем. То ли Барбара, то ли Марина, то ли Ольга, вспоминал он. Людмила? Стелла? Ванесса? Венсан отказался называть ее по имени и договорился, что она будет приходить на два часа. К холодильнику была магнитиком пришпилена записка от Шарлен: «Я ушла погулять с Карен и Камиллой. Вернусь поздно. Целую». Он достал из холодильника чизбургер, сунул его в микроволновку и включил ноутбук, собираясь поработать. В почтовом ящике оказалось много писем. Одно из них было от kleim162 и пришло под названием: «Ответ. Различные вопросы по поводу L.». Эсперандье закрыл дверь в кухню, включил музыку — «Last Shadow Puppets» пели «The Age of the Understatement», — пододвинул стул и принялся читать.