Лёд

Конечно, если бы он мог забыть ее, было бы проще. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Но как забыть, если ее лицо смотрело на него отовсюду? Обычно, если люди разводились и у них не было детей, они на самом деле после суда больше не попадались друг другу на глаза. Постепенно забывали друг друга. Иногда забывалось даже хорошее,что было... Ну, хорошего в этом мало, но таково естество зверя, имя которого «развод». СОгастой было иначе. Огаста была моделью. Нельзя было пройти мимо уличного лотка с журналами и не увидеть ее лица хотя бы на одной обложке. И каждый месяц печатались новые издания с ее фотографиями. Нельзя было включить телевизор и не увидеть ее в рекламе шампуней для волос (у нее были прекрасные волосы), в рекламе зубной пасты или лака для ногтей, как на прошлой неделе. Огаста играла пальцами с длинными ярко-красными ногтями, словно обмакнула их в свежую кровь, и улыбалась своей ослепительной улыбкой. Ах, какая у нее улыбка! Дошло до того, что он больше вообще не включал телевизор, опасаясь, что Огаста прыгнет на него с экрана, его начнут мучить воспоминания, и к горлу подступит комок.

Он лежал, не раздеваясь, на кровати в маленькой квартирке, которую снимал в доме около моста. Он лежал, подложив руки под голову, повернувшись к окну, чтобы видеть, как по мосту в сторону Калмз-Пойнт движутся машины – едут из театров, подумал он, после спектаклей. Театралы разъезжаются по домам. Парочками. Он глубоко вздохнул.

Его пистолет лежал в кобуре на комоде.

Он часто думал про пистолет.

Когда бы он ни думал про Огасту, он всегда вспоминал про пистолет.

Он не знал, почему он позволил Брауну взять все эти бумаги домой. Он и сам посмотрел бы их, чтобы занять голову и не думать про Огасту или про пистолет. Он знал, что Браун ненавидит бумажную работу. Он с радостью освободил бы его от этой тягомотины. Но Браун ходил вокруг него на цыпочках. Все ходили вокруг него на цыпочках в последнее время. Все отлично, Берт, не утруждай себя лишним. Иди и отдыхай. Я со всем этим закончу к утру, и тогда мы поговорим, ладно? Словно умер кто-то очень близкий. Все знали, что кто-то умер, и чувствовали себя неловко перед ним. Точно так же, как люди чувствуют неловкость перед тем, кто оплакивает утрату; не знают, где держать руки, что сказать в утешение. Всем от этого будет хорошо, не только ему одному, если он просто возьмет пистолет и...

Ну, довольно, подумал он.

Он повернул голову на подушке и поглядел на потолок.

Он знал свой потолок наизусть. Он знал каждую трещинку, каждое пятнышко грязи, каждую паутинку. Некоторых людей он не знал так, как знал потолок. Иногда, когда он думал про Огасту, потолок застилал туман – это наворачивались слезы. Если он возьмется за пистолет, то надо будет стрелять под правильным углом, чтобы не повредить потолок – вместе со своим черепом. Он улыбнулся. И потом ему пришло в голову, что тот, кто улыбается, едва ли станет грызть табельный пистолет. Ну, пока еще, во всяком случае.

Черт возьми, да не хотел он доводить ее до слез! Берт резко выпрямился, взял телефонный справочник на приставном столике, полистал, не надеясь найти ее номер, и потому не удивился, когда не нашел. В теперешнее время, когда воры выходят из тюрьмы через пять минут после того, как их туда засадили, не слишком многие сотрудники полиции желают, чтобы номера их домашних телефонов указывались в телефонных справочниках. Он набрал номер отдела связи, номер, который он знал наизусть, и попросил клерка, взявшего трубку, чтобы его соединили с добавочным «12».

– Справочный отдел департамента полиции, – сказал женский голос. – Что вам угодно?

– Хочу узнать домашний телефон сотрудника полиции, – сказал Клинг.

– Кто звонит: полицейский?

– Да.

– Назовите ваше имя, пожалуйста.

– Бертрам А. Клинг.

– Ваше звание и номер значка, будьте любезны.

– Детектив третьей степени, 74579.

– Интересующий вас абонент?

– Эйлин Берк.

Возникла пауза.

– Это шутка? – спросила женщина.

– Шутка? Что вы имеете в виду?

– Оназвонила десять минут назад и спрашивала вашномер.

– Мы вместе работаем над одним делом, – сказал Клинг и подумал: «Зачем я лгу?»

– Она позвонилавам?

– Позвонила.

– Почему вы тогда не спросили, какой у нее номер?

– Я забыл, – сказал Клинг.

– Это не служба знакомств, – сказала женщина.

– Я сказал вам: мы вместе работаем над одним делом, – сказал Клинг.

– Конечно, – сказала женщина. – Обождите.

Он принялся ждать. Он знал, что она проверяет его по компьютеру. Проверяет, можно ли ему доверять. Он посмотрел в окно. Снег шел еще гуще. Ну, давай же, подумал он.

– Алло! – сказала женщина.

– Я все еще здесь, – сказал Клинг.

– Наши компьютеры вышли из строя, мне пришлось искать вручную.

– Ну, я настоящий полицейский? – спросил Клинг.

– Кто же теперь знает? – сказала женщина. – Вот номер. Ручка есть?