Лед

— Я постигаю достаточно, — сказала Касси, медленно огибая статую, отходя подальше от Медведя. — Ты хочешь, чтобы я стала матерью твоих детей. Твоих детенышей. — Она сама услышала, что голос ее зазвучал выше, и остановилась. Мне не страшно, повторяла она, как заклинание. Не страшно.

— Я подожду, пока ты будешь готова.

— Я никогда не буду готова.

— Я могу ждать дольше, чем «никогда».

Касси задрожала и обхватила себя руками, хотя ей и не было холодно. Дыхание ее вырывалось крошечными облачками, но ей было так же тепло, как внутри замка. Как долго он собирается ее держать здесь? Сколько это — «дольше, чем никогда»?

— У тебя нет причин меня бояться, — ласково сказал он.

— Тогда отвези меня домой.

Домой. Домой к матери, которую она никогда не видела, и к отцу, который ей лгал.

— Ты вышла в большой мир, Касси, — сказал он. — Почему ты хочешь так быстро от него отказаться? Ты же едва его увидела.

Она невольно посмотрела на замок с его парящими ледяными башнями и хрустально-прозрачным плющом. Если медведь был настоящим, то все, что она знала о мире — все, что она знала о науке и устройстве мира, — было неверно. Часть ее хотела исследовать каждый сантиметр этого места. Другая часть хотела повернуть часы вспять и вернуться во вчерашний день.

Он подошел ближе, неслышно ступая мягкими лапами. На сей раз она не отпрянула.

— Ты можешь вернуться на свою «исследовательскую» станцию и притвориться, что все опять стало, как раньше. Но это не так; ничто уже не будет, как раньше. Ты не можешь стереть из головы то, что узнала. Твой мир изменился.

Он был прав. Она больше не сможет притворяться, что ничего этого не существует, особенно если рядом будет ее мама, живое доказательство реальности магического мира. Взгляд Медведя прожигал Касси насквозь, и ей пришлось отвернуться. Она наблюдала, как солнце танцует по саду. Скульптуры мерцали лимонно-желтыми и розовыми огнями.

— Нравится? — спросил он. Голос его звучал до странного робко.

— Это прекрасно, — признала она. — Работа скульптора впечатляет.

— Замок построили до моего прихода сюда, — сказал он. — А вот сады — моя работа.

Полярный Медведь с душой художника? Глядя на его громадные лапы, сложно было предположить, что он способен создать нечто настолько красивое и хрупкое, как хрустальный сад. Его конечности предназначены для того, чтобы убивать тюленей, а не создавать розовые лепестки.

— Я работаю здесь каждый день, за исключением времени, когда у полярных медведей рождаются детеныши. В самый разгар зимы мне надо обходить лед рядом с лежбищами. Мои умения мунаксари — скорость, способность предчувствовать смерть или рождения, дар изменять материальный мир — делают мою работу возможной, но не гарантируют успех. Я не могу рисковать тем, что явлюсь поздно к рождению из-за того, что работал в саду. — Он помедлил и добавил: — Или даже из-за того, что буду проводить время с тобой.

— К тому времени меня здесь уже не будет, — со всей решимостью возразила Касси.

— Посмотрим, — ответил Король Медведей.

Семь

Широта 91o 00' 00'' N

Долгота: неопределенная

Высота 15 футов

ЛЕДЯНЫЕ ЛИСТЬЯ ЗВЕНЕЛИ В ТАКТ ЕГО ШАГАМ, когда Король Медведей прошествовал обратно к замку.

— У тебя есть вопросы, — сказал он, обернувшись через плечо. — У меня есть ответы. Может, заключим сделку? За каждый вопрос, на который я отвечаю, ты обещаешь остаться в замке еще на день.

— Тебе, видимо, очень нравятся сделки, — крикнула она ему. — А откуда мне знать, что ты выполнишь свое обещание? Как я узнаю, что моя мама вернулась домой?

Он зашел за угол.

— Эй, вернись! — Она поспешила следом.

Король Медведей ждал ее у парадного входа; по сторонам от него стояли мерцающие колонны.

— Мунаксари не может нарушить обещания. Так природа заставляет нас играть нашу роль. Это — цена, которую мы платим за власть.

Он зашел внутрь. Она последовала за ним, и снова ее окружили переливающиеся скульптуры.

— Ветра принесли твою мать на лед, пока ты спала, — сказал он. — Я отнес ее на твою исследовательскую станцию еще до твоего пробуждения.

Она замерла. Дыхание замерло у нее в груди. Ледяные фрески поплыли в глазах, и она резко заморгала. Ее мама была сейчас на станции, ходила по тем же комнатам, что и Касси, сидела на кухне, чистила зубы в ванной: делала все те повседневные дела, которые, в сознании Касси, были ее маме совершенно недоступны. Она же была мифической личностью. Одной мысли об этом хватило, чтобы Касси почувствовала, будто лед разверзается у нее под ногами.

— Как она… У нее все хорошо?

— У нее все в порядке.

Касси хотела расспросить его: что он сказал, что она сказала, как она выглядела, какой у нее голос. Но в горле у нее застрял комок, а Медведь уходил все дальше.

— Куда… Куда ты? — Голос у нее дрогнул.

Он обернулся через плечо:

— Я хочу показать тебе, что ты потеряешь, если вернешься домой. Пойдем.