Лед

— Ну да. Всех там в Цитадели по кусочкам разнесли, солдат — не солдат, чиновников — не чиновников. Но вот так, конкретно — кто, где, как, чьими руками? Один Господь ведает. Отсюда в городе все та же бедность и безголовье, ибо, когда наконец пришло лето, то вся гадость повылезала из размороженной земли, трупы, значит, гниль, падаль всяческая, и тут же на Иркутск насела зараза. И тут же она выбила очередные тысячи народу, а тех, опять же, некому было по-христиански похоронить или хотя бы сжечь, ведь никакое правительство с самой Оттепели не держит ни Сибирь, ни города — так что мор лишь усилился, и умирали уже следующие, гния по домам и улицам, до тех пор, пока не пришли первые натуральные морозы и на пару месяцев не припечатали эту юдоль болезней и смертей. Только сейчас — все вновь. Господин премьер говорит: Город Мух. Нам здесь гнус тоже досаждает, но там… Тиф, холера, желтуха, чума — чего хочешь выбирай. Потому-то штатовские и не спешат брать Иркутск. А то, что в нем до сих пор попеременно толчется пять вооруженных партий, и таких, и сяких, это уже дело другое.

Я мог себе представить эту картину хаоса и полнейшего безвластия, в последнее время насмотрелся на подобные сцены больше, чем даже Зейцов. Очень часто, трудно было даже сказать, какого политического проекта является сторонником та вооруженная куча народу, идущая по Сибири путем разбоя и убийства, устанавливающая по чудом не сгоревшим селам и городишкам свою какую-то кукольную власть. Оттепельники или ледняки, за или против царского самодержавия — ведь даже этого невозможно было установить. В бой они шли с самыми невообразимыми лозунгами: «За царя и советскую власть!» Замешательство, смута, пестрота правили неслыханные.

Я спросил у Зейцова про Транссибирскую Железную Дорогу; полковник ван дер Хек упоминал мне про конвои под знаком Красного Креста, организованные различными национальными обществами и вывозящие отсюда детей и женщин. Дошло до меня и то, что японцы, честно выполняя договоренности с Пилсудским, спасли через Владивосток целые польские сиротские дома и приюты. Зейцов, по-видимому, из этого вопроса сделал вывод, будто бы и я сам собираюсь выехать отсюда Транссибом. С печальной миной он известил, что от Иркутска, по крайней мере, до Оби, в паре мест на рельсах стоят военные кордоны; в связи с японским наступлением, постоянного соединения с Владивостоком нет. Весьма нерегулярно составы ходят на Нерчинск и Красноярск, но и тут уверенности никакой, поскольку Победоносцев заминировал дорогу на несколько верст и грозит взорвать дорогу к чертовой матери. Новонародники с троцкистами уже дважды вели сражения за Порт Байкал и за байкальский железнодорожный паром.

— Впрочем, каждый день приходит с десяток совершенно противоречивых слухов. У нас тут имеется работающее радио и телеграфный кабель, открытый в восточную сторону. Позавчера говорили, будто бы Хирохито приказал ударить на Пекин. Вчера — будто бы японцы подписали договор с Сун Ят-Сеном. А завтра, наверняка, узнаем, что китайский император подал в отставку. Или же что Америка сражается с японским флотом за Чукотку. Князь Львов приблизительно каждый второй месяц отсылает императору прошение об отставке. Его Величество, Николай Александрович, иногда принимает ее, иногда — нет, иногда приказывает посадить Георгия Евгеньевича под арест, иногда — засыпает орденами умоляет вернуться на должность. В основном же, даже не известно, кто в Петербурге вообще правит. Да и какая разница? Бардак повсюду. Борис Викторович вчера говорил, что товарищи новый приговор на премьера выписали; только в самой ПэЭсЭр уже то ли семь, то ли восемь расколов, прокляли друг друга полностью, сейчас стреляют депутатов и отщепенцев, едва лишь увидав, ведь всякий может быть террористом-самоубийцей в идейных одежках — только бумаге еще более-менее можно доверять. Во вторник мы были с правительством Его Императорского Величества в состоянии «мирных переговоров», а в среду — уже рьяные враги Российской Империи. Башка лопается, господин Бенедикт!

Что Истории, что рису я налопался по самые уши.