Лед Апокалипсиса (СИ)

Совещались. В принципе стратегия понятна. Иваныч довёл количество автоматчиков-ополченцев до тридцати четырех (опять-таки не считая мою группу и тех, кто на Станции). Пулемёт поселяется на тракторе клаас, который должен в скором времени начать квартироваться возле Цеха. Однозначно определить, где лучше всего было бы поставить пулемёт стационарно — не понятно. Значит он будет «мобильным». Теперь мой Слейпнир ещё и превращается в танк. Когда активные работы закончатся, Иваныч намерен с моего согласия превратить красавчика клааса в бронированное чудовище, обвесив его пластинами бронезащиты. Я прикинул, что это одновременно повысит его вес, что плохо для проходимости. Ну, допустим. Можно попробовать.

У Цеха огневые точки, туннель в Гостиницу, причем окна первых трех этажей забиты наглухо. Угловой корпус тоже постепенно превращался в крепость. Мешки с песком, блоки, кирпич, листы металла, убираются деревянные детали (в основном не ради пожарной защиты, а как источник дров).

Остальную часть периметра Иваныч тоже постепенно усиливал. Так мы стали не самым большим, но самым зубастым гнездом выживших. Прирост по боеприпасам добавлял оптимизм.

Живём.

* * *

День пятьдесят первый. Чистое небо. Ни ветерка, ни тучки. Минус сорок три, но основательно привыкшее тело, тёплые одежды, обогрев — делали своё дело.

Сегодня в три трактора таскали со Станции промышленные упаковки медицинского сухого спирта. Настоящий экспортный товар, среди прочего барахла, раскапываемого на путях: мешки с калийными удобрениями, два вагона деталей для зерновых сеялок, одиннадцать вагонов мраморной крошки, чертова гора цемента россыпью (этот хотя бы вяло использовался в строительстве), какой-то феррамарганец (штука, наверное, прикольная, но мы не нашли её не единого полезного применения), вагон китайских школьных телескопов (взяли немножко чтобы снарядить оптикой Цех), цистерны с соляной кислотой (хвала всем богам что никто не погиб, успели почитать надпись), вагон принтеров, состав запчастей для горно-добывающего оборудования, натуральный каучук в крупных брикетах (кстати, задубел аки камень), много-много картона (только на дрова), слюда в ящиках, состав цинковых прутов и свинцовых брусков, лак в бочках, и прочее, прочее.

Короче, зефир, который мы нашли раньше и сухой спирт — самое ценное за последнее время.

Стою уперев руки в боки посреди кабинета на Станции, оккупированного Климентием.

— Босс, я наладил удаленный доступ к серверу «малк», распределив процессы и частичное резервирование данных. Это делает основное ядро мобильным, и я готов к поискам оборудования для его резервного копирования. Среди проанализированных сведений, мной найдено жилище программиста, который судя по косвенным данным имел дома весьма внушительную технику для майнинга, она может быть пригодна для меня. Мне необходимы новые пространства хранения данных и расчетные мощности.

— Я, мне, я, я. Капля от струя. Климентий, мы тебя в кабинет начальника станции переместили, чтоб просторнее? Свезли почти дюжину компов. Электрогенерация из Ангара почти только на тебя и впахивает. Сделали воздуханы, чтоб образованной жарой подвал обогревать. Ты и так живешь как сыр в масле. Лучше, чем любой из человеков на Станции. Опять тебе что-то нужно?

— Да, нужно. Список предоставлю. Кроме того, необходимо срочно заправить электростанцию на соте. Качества работы двигателя генератора неудовлетворительная, необходим новый генератор большей мощности.

— Бляяяяя…

— Я готов ехать с вами.

— Ну, на сегодня последний рейс. Погнали покатаемся, конечно, заодно расскажешь, что там напрослушивал, КГБ кибернетическое. Только в Цеху я тебя погашу, чтоб ты на совратил мне всю локальную сеть, ёбарь-террорист.

— Кабыр и Денис уже возле вашего транспортного средства.

— Опять за всеми подглядываешь по камерам?

— Конечно.

— Тебя закрыть, выключить?

— Нет, Босс, корпус защищён, смогу воспринимать изображение непосредственно с камеры ноутбука. Не забудьте чехол и зарядное устройство. Спасибо.

— Не понятно, кто кому служит.

Сели, тронулись, ноут на руках у Дениса.

— Климентий Даниилович, не будете столь любезны продолжить свой рассказ про анализ «Критики чистого разума» русского философа Канта, — распевно и пафосно попросил Денис.

Скосил глаза. Кабыр, надо сказать, тоже. Это Сёгун загнул. Они оказывается с нашим злобным Скайнетом друг друга по имени отчеству величают и ведут разговоры о тонких материях.

Хотел было громко проворчать что нам давно пора деградировать в пещерных мужиков с дубиналами, а не «критику чистого разума» изучать, однако меня опередил железный мозг, промурлыкавший «Да, милейший Денис Михайлович» и начавший свой нуднейший монолог.

Эх. Где там Кабыр с его флехой русского рока?

* * *