Лед. Чистильщик

Но в принципе и так все прекрасно видно. Точнее – не видно. Не видно ни прохожих, ни машин, ни даже киосков и павильонов. Да и синяя пирамида торгового комплекса «Рифеи» в этой версии Ямгорода присутствовала исключительно призраком возвышавшегося в реальном мире строения. А на площади лишь каменная громада памятника, да охватившая его петля трамвайных путей с двумя неподвижно замершими красно-белыми вагонами восьмого маршрута.

И тишина. Даже ветер на площади пыльные смерчи совершенно беззвучно крутит. Будто в немое кино угодил.

И вместе с тем, несмотря на все бросающиеся в глаза странности и нестыковки, этот сверток казался куда реальней странной улицы, оставшейся позади. Будто к проспекту Революции отсюда протянулся лишь некий, только-только начинающий врастать в тело нашего мира метастаз.

Заметив валявшийся на асфальте окурок, я задумался, очередной ли это выверт магии или здесь побывал кто-то из колдунов, и, решив на всякий случай подстраховаться, достал из рюкзака пистолет-пулемет.

Это по дороге сюда все зыбко было – того и гляди обратно в город вывалишься, – а здесь зачем лишний раз рисковать?

Закрепить глушитель много времени не заняло, как не заняло много времени дослать патрон, переключить переводчик стрельбы в положение автоматического огня и перекинуть ремень через плечо. Зато теперь супостатов во всеоружии встречу. Лучше, конечно, не надо, но жизнь штука непредсказуемая, и ничего с этим не поделать.

Выдвинул приклад, сверился с показаниями вновь заработавшего сканера и отлип от стены. Выходить на всеобщее обозрение по понятным причинам не хотелось, но прибору никак не удавалось просчитать энергетические параметры аномалии, и приходилось шаг за шагом удаляться от границы реальности.

Ладно, деваться некуда – выдвигаюсь на разведку.

Точнее – крадусь. Крадусь в обход площади, стараясь ничего не упустить из виду, а ладонь согревают нанесенные на рукоять пистолета-пулемета руны. Готов к любым неожиданностям. Прямо само благоразумие и предусмотрительность, вчера бы так…

Подобравшись к зданию вокзала, я присел у стены и заколебался, стоит ли проходить внутрь или лучше пройтись со стороны железнодорожных путей. Сканер подсказать маршрут не мог, и в итоге все решило простое любопытство.

Интересно, как там, – да. А почему бы и нет, собственно?

Поправив ремни рюкзака, я с «Каштаном» на изготовку поднялся по гранитным ступеням центрального входа. Осторожно приоткрыл первую дверь и через мутное стекло второй изучил просторный холл. Вроде никого.

Просочился внутрь и сразу присел за кадку с пальмой. Обычной пальмой, не искусственной. И вместе с тем – ничуть не высохшей, будто ее поливали каждый день.

Перехватив удобней пистолет-пулемет, я осторожно выглянул из-за бочки, и поначалу даже глаза разбежались. Огромное помещение без внутренних перегородок, высоченные купола с окнами под самым потолком, влажные камни фонтанов, лестницы, стародавние информационные аппараты, пустые билетные кассы, ячейки автоматической камеры хранения, какие-то полутемные закутки. И – никого.

Присмотревшись к открытым галереям второго этажа и не заметив ничего подозрительного, я немного расслабился, но – лишь немного. Одна мелочь, сущая безделица не позволила позабыть о своих опасениях и уподобиться забредшему в музей туристу; вроде ерунда, но внутри пахло табачным дымом.

Едва-едва, и все же пахло.

И пусть это не могло служить стопроцентным доказательством присутствия людей, первым порывом было выскочить за дверь и уносить отсюда ноги. Сдержался только из-за сканера – мощности аппарата по-прежнему недоставало для обнаружения дальней границы аномалии.

А значит, придется работать.

Напряженно вслушиваясь в тишину, я медленно выбрался из-за кадки с пальмой и быстрым шагом двинулся к центральной лестнице, прямо над которой чернело неработающее табло прибытия-отправления поездов. Поднялся на пролет, пригнулся и осторожно подобрался ко второму этажу. Обвел глушителем ряды пустых скамей в зале ожидания, обернулся – с другой стороны тоже никого.

Тут сканер едва слышно пискнул, сигнализируя о том, что промерил один из краев аномалии, и стало ясно, что идти к ресторану – а там ведь ресторан был? – теперь уже нет никакой необходимости. Остаются пути.

Миновав пустой газетный киоск, я вышел к протянувшемуся над платформами переходу-конкорсу – просторному, крытому, с окнами во всю высоту стен, – и замедлил шаг, разглядывая открывавшийся отсюда вид. А посмотреть было на что.

С этой стороны город заволокла непроницаемо-желтая пелена. Пустые коробки мертвых домов тонули в ней, и лишь порывы ветра – или магической энергии? – редко-редко вырывали их из небытия. А замершие на путях в полной неподвижности грузовые составы и пассажирские поезда были как демаркационная линия меж миром живых и миром мертвых.

Жуткое зрелище.

Душераздирающее практически.

Сверившись со сканером, я двинулся по переходу, но сразу отшатнулся в сторону и, вскидывая пистолет-пулемет, обернулся.

Там – никого. Впереди – тоже.