Лед и фраки

— Вы не хотите понять нашего щекотливого положения. Ну, посудите сами, я должен поддерживать интересы какой-то явно дутой компании. Я совершенно убежден, что английские интересы в этом деле совершенно фиктивны. А между тем, с формальной стороны все как нельзя более в порядке. Компания смешанная. Английский капитал участвует в равной доле с норвежским, и я обязан оказать поддержку какому-то подозрительному субъекту, располагающему якобы половиной паев в этом предприятии. А вот помяните мое слово: шиш с маслом получит Англия со всего этого дела. Почти наверняка угадываю здесь шашни этой старой лисы Зуля. Поверьте, мне, если вы увидите в Норвегии три паршивых кусочка угля, то наверняка те два, что получше, прошли через руки этого почтенного доцента.

— И вы полагаете, сэр, что в данном случае было бы проще успокоиться и предоставить эти фантастические заявки американским претендентам?

— Нужно быть дураком, чтобы не понять, что это действительно проще всего. Но… но дипломаты его величества еще никогда не искали выходов, ориентируясь только на простоту. Наша основная задача в данном случае — не дать проглотить кусок этим горластым янки. Вот и все. А потом уже, когда мы будем уверены в том, что заявки норвежско-английской компании признаны и американские притязания отпали, тогда уже мы подумаем о том, как сделать эти заявки чисто английскими. Вот тут-то и вляпается этот самый Зуль, если только участие нашего капитала в данном случае дутое. Черт с ним, пусть наживается какой- нибудь проходимец, нанятый Зулем за несколько фунтов в качестве держателя английского портфеля. Важно, чтобы он был подданным его величества.

— Итак, сэр, — перебил посла Олькокк, — если я правильно понял, наши акции должны быть направлены в сторону Советского Союза, конечно, через местное министерство. Но это направление не так существенно. Гораздо важнее акции в направлении американском.

— Да, пожалуй, именно так, мистер Олькокк, — облегченно вздохнул посол.

То, что он назвал секретаря по имени, означало удовлетворение, Дальнейший разговор был излишен.

По лестнице посольства спускались двое, высокий худой блондин — Олькокк, первый секретарь, и маленький коренастый блондин — Браун, второй секретарь.

Они удовлетворенно оглядели себя в широкое зеркало, занимающее целую стену холла. Белоснежные манишки ослепительно горели между черных лацканов. Ласточкины хвостики фраков слегка колыхались на ходу.

Олькокк медленным, размеренным движением поднял руку. В глазу у него заблестело круглое слепое стеклышко. Браун сделал то же самое быстро и отрывисто.

Оба надели строгие черные пальто и котелки.

У подъезда их ждали машины. Олькокк сел в длинный черный кузов «Кросслея». Браун взялся сам за руль маленького зеленого «Роуера». Шипя по гравию аллеи, машины разбежались в разные стороны. На радиаторах трепались маленькие сине-красные флажки с крестом святого Георга.

4. Фрак американский

Хармон недовольно отбросил бланк депеши и хмуро взглянул на секретаря:

— Ну?

— Это все, сэр.

— Пошлите их ко всем чертям.

Секретарь замялся.

— Кого именно, сэр?

Хармон дернул головой:

— После отпуска вы стали еще бестолковее. Можно подумать, что вы женились.

— Но я не понял…

— Нечего было и понимать; конечно, никого.

— Понимаю, сэр.

— Уголь… то есть нет, этот остров должен быть моим. Что они воображают, что я ради чьих-то прекрасных глаз ухлопал в это дело чертову прорву денег? Как бы не так!

— Английская пресса считает, что ваше пассивное отношение к известиям с Земли Недоступности и нежелание спасать капитана Билькинса…

— Английская пресса… — перебил Хармон. — Что вы мне вечно тычете английскую прессу? У нас есть американская пресса, и ее мнение является единственно обязательным для всякого американца… В общем, это сообщение нашего посла в Осло вы попросите пока не опубликовывать. Пусть государственный департамент окажет самое твердое сопротивление покушениям норвежско-английских претендентов. Сначала нужно отогнать эту свору, а там мы увидим, как сговориться с большевиками.

— Но, сэр, государственный департамент, как и в прошлый раз, может иметь свое мнение по этому вопросу. Как и в прошлый…

— Свое мнение могут иметь только те, кто не состоит у меня на жаловании. Если вы снова сунетесь к чужим людям, то, конечно, опять провалите все дело. Узнайте в нашем иностранном отделе фамилии…

— Я вас вполне понял, сэр, — почтительно перебил секретарь.

Хармон ногтем прочистил широкую щель между большими желтыми зубами. Сплевывая досадное напоминание о завтраке, жестом отпустил секретаря. Вдогонку бросил:

— И скажите, чтобы в течение получаса никто не лез.

Он откинул голову на мягкую спинку глубокого кресла.

Через пять минут по придушенной тишине кабинета разносился тихий с присвистом храп антрацитового короля.