Лед и пепел

В городе, в магазинах и на улицах изредка слышна русская речь. На Кекуркамне и вокруг него сохранились жилые дома времен Баранова, а в музее много экспонатов быта, орудий труда и охоты русских поселенцев.

Американцы, к которым мы обращались с вопросами (среди них было много креолов), охотно рассказывали историю Новоархангельска и показывали площадь, где в 1867 году происходила церемония передачи Русской Америки — Североамериканским штатам. Приятно было видеть, как при встрече ситкинцы поднимали руку с двумя растопыренными пальцами, изображающими латинскую букву «V», начало слова «Виктори» — Победа! Незнакомые люди жали нам руки и на английском, французском, испанском, а иногда русском языке тепло поздравляли с Прилетом и искренне желали победы над фашизмом. Среди жителей встречались индейцы племени ситка, они значительно хуже одеты, но держатся гордо и с достоинством. На наш вопрос, чем они занимаются, нам отвечали — рыболовством, охотой и на лесоразработках. Живут они, главным образом, в своих поселках по побережью, а часть осела в городе.

Вечером, на приеме, организованном командованием гарнизона и мэром города, было многолюдно и шумно. Офицеры с женами, принаряженными словно на бал, окружили нас тесным кольцом и задавали всевозможные вопросы о жизни в Москве и о том, как мы «летели через полюс» (почему–то у них сложилось мнение, что мы прилетели к ним через полюс, а не через Анадырь), но больше всею вопросов было о войне. Среди доброжелательных проскальзывали и довольно ехидные. Например, «Гитлер уже под Москвой, куда вы вернетесь, закончив свою миссию, не лучше ли вам остаться в Америке?»

Наши ответы присутствующие встречали аплодисментами и одобрительными возгласами. Отвечая на вопросы, мы все ждали, когда же начнется, так сказать, официальная часть. Но этого, видно, не предполагалось. В двух больших залах со столами, заставленными бутылками с виски, шампанским и легкой закуской, все стоя непринужденно пили, смеялись и говорили. Зная, что в чужой монастырь со своим уставом лезть не положено, мы быстро освоились, включились в эту шумную толпу и не заметили, как к нам подошли командующий гарнизоном и мэр со своими семействами. Представив жен, дочерей, сыновей, мэр провозгласил тост за дружбу русских с американцами, истоки которой, как он сказал, заложены очень давно, свидетельством тому этот остров имени Баранова, который при неразумной политике мог бы быть объектом раздора, но чувство дружбы великого русского народа к молодой республике не допустило такой несправедливости. Слова мэра вызвали горячие аплодисменты собравшихся и дополняющие тосты — о дружбе двух великих народов, поддерживающих друг друга в тяжелой обстановке. Потом коротко выступил командующий базой. Он говорил о мужестве Красной Армии, продолжающей отбивать натиск врага, даже в такой сложной обстановке, в какой европейские страны предпочли бы капитуляцию.

В наших ответах мы поблагодарили за гостеприимство и за готовность правительства Америки, американского народа оказывать содействие Советскому Союзу в борьбе с фашизмом.

Потом были танцы. Иван Черевичный лихо кружил в вальсе ситкинских красавиц, да и другие ребята не отставали от него. Танцы чередовались музыкальными выступлениями и боксом на отличном ринге в одном из залов.

Бои были любительские, но вызывали дикий ажиотаж зрителей. Тут же заключались ставки на того или иного боксера и тут же расплачивались.

В перерыве командующий базой сообщил нам, что вылет наш разрешен на десять утра и что четыре «каталины» будут сопровождать нас почетным эскортом до Сиэтла.

Черевичный поблагодарил командующего, но высказал сомнение:

— Вы предполагаете, что погода будет ясной до Сиэтла? В облаках мы потеряем друг друга, и может появиться угроза столкновения.

— Синоптики дали хороший прогноз. При неблагоприятных условиях вылет также состоится, но с соблюдением интервалов во времени стартов и по высоте Мы так часто практикуем, и наши экипажи хорошо натренированы

— Ол–райт! — ответил Иван, и оба рассмеялись.

— О, командор Черевичный, вы уже заговорили на нашем языке!

— О да, господин контр–адмирал, только с хохляцким акцентом!

— Что такое «хохляцким»?

— Украинским. Я родился в маленьком городке, Голте, ныне Первомайск. Увы, там сегодня нацисты, — с болью закончил Иван.

— Какие же адские силы помогли этому ефрейтору так далеко прорваться!

— Какие силы? Те, которые ненавидят коммунизм и готовы наслать на него всякую чуму, а теперь вот сами на коленях, растоптаны грязными сапогами нацизма! Но советский народ не согнуть, сломаем Гитлеру хребтину, хотя и очень это тяжело! Ведь нам одним приходится сдерживать всю эту орду!

— Америка даст вам оружие, технику…

— Но когда все это дойдет?! Коммуникации растянуты. Доставка страшно затруднена, а вторым фронтом даже не пахнет!

— Будет использован Северный морской путь, — наставительно заметил контр–адмирал. — Это намного короче, нежели через Тихий океан. Лишь бы вы продержались два–три месяца!

— А вы понимаете, чего будут стоить эти два–три месяца…