Лед и пламень

В освобождении Крыма вместе с красными участвовали и полчища батьки Махно, который, руководствуясь корыстными намерениями, предложил сотрудничество в борьбе с белогвардейцами. К махновцам стеклась вся нечисть, стремясь поживиться.

Особый отдел 4-й армии помещался на первом этаже, а выше — на втором, третьем, четвёртом — шли оргии махновцев. И особисты (начальник Михельсон) ничего не могли с ними поделать. Стрелять — так вроде союзники же!

Я посмотрел на всё это и отдал команду матросам = мне это удобнее, я вроде как бы «со стороны»:

— Занять особняк на Липовой немедленно!

И заняли верхние этажи, несмотря на сопротивление. Михельсон только рассмеялся: ну и темпы! Утром я пошёл в обком. Там, в обкоме партии, неожиданно встретился с Фрунзе. Михаил Васильевич, увидев меня, заулыбался и протянул обе руки.

Я попытался доложить.

— Михаил Васильевич, ваше задание выполнено, десант…

Не по-военному вышло, но Фрунзе не обратил на это внимания:

— Знаю, знаю, мне уже доложили. Очень рад, что всё благополучно завершилось, — сказал он и пошёл в кабинет Р. С. Землячки.

Не ждал я, что вскоре в кабинете Розалии Самойловны круто повернётся моя судьба. Но прежде чем рассказывать о следующем периоде жизни, скажу несколько слов в завершение.

За участие в освобождении Крыма А. В. Мокроусов представил меня к награждению орденом Красного Знамени. На наградном листе есть резолюция Реввоенсовета 4-й армии «Наградить. Командующий армией Лазаревич, член Реввоенсовета — Вегерн. 31 января 1921 года».

Время было беспокойное, тогда второго своего ордена я так и не получил. Первым же орденом Красного Знамени был награждён ранее, в декабре 1920 года, за десант в Крым.

Со вторым связаны документы, которые я свято храню. Вот они: