Лёд и пламень (СИ)

Они оказались у картин, выставленных на продажу прямо посреди аллеи. На всех них были изображены волки. Но это были не просто волки. Среди них она узнала Тая. Могучий и крупный чёрный волк выделялся среди остальных. Она была уверенна, что волк с отливающей медью шерстью — это Тарой. Его волосы имели такой же отлив на солнце. Остальных она распознать не могла, но не сомневалась, что на картинах были изображены именно они. Кроме того, их было шесть. Это ещё могло бы сойти за совпадение, если бы они были не на всех картинах. Иногда среди них появлялись образы других членов стаи, что лишь подтверждало догадки Евы.

— А! Это картины одного местного художника, — ответила Алиса и добавила почти шёпотом. — По правде говоря, он ненормальный.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Умом тронулся. Он утверждает, что здесь поселились злые духи, а духи леса защищают город от них. Собственно говоря, это часть старинной легенды.

— Что за легенда? — насторожилась Ева.

— Да я её толком не знаю. Что-то о белой смерти и защитниках людей.

— Да, да, именно, — раздался тихий голос. — Это лесные духи. Они защищают людей от белой смерти.

Ева обернулась. Седовласый старик маленького роста смотрел на неё глазами, в которых горел странный огонь. Неудивительно, что его считали сумасшедшим.

— Я сам видел их! — он схватил Еву за руку, так как почувствовал в ней отклик. — Их не надо бояться. Они не причиняют вреда людям... Только им — белой смерти с горящими глазами.

У Евы даже мурашки по спине побежали. Она осторожно высвободила свою руку. Интересно, знают ли парни, что старик их видел?

— Ты веришь мне! Я вижу, веришь! — как безумный завопил он. — У них много звериных обличий!

— Да, да, верит. Но нам пора, — Алиса взяла Еву за руку и потащила за собой.

— Пожалуй, мне пора домой, — сказала Ева.

У неё и без того душа изнывала от тоски, и каждое напоминание о Тае только всё усугубляло. Раньше, когда она слышала в лесу волчий вой, у неё мурашки по спине бегали. Теперь же, наоборот, от него теплело на душе. Ей хотелось верить, что этот вой принадлежит кому-то из её знакомых. И пусть она больше не видела их, так они всё же казались ближе.

На улице сияло солнце, а у неё было лишь одно желание — спрятаться от всего мира. Вернувшись домой, Ева забралась под одеяло, свернулась калачиком и забылась в глубоком сне. Она всегда так поступала, когда у неё было тяжело на душе. Это был своего рода способ борьбы с тоской.

Но сегодня ей не удалось успокоиться. Как только она закрыла глаза, она вновь оказалась в лесу. Вокруг бушевала буря. Чёрное небо низвергало бесконечные потоки воды, время от времени озаряясь вспышками молний, сопровождающимися раскатами грома. Небо и земля слились в одну чёрно-серую массу. Ева уже знала, что должно произойти дальше, и была права. Среди деревьев замелькала белая тень, и вскоре перед ней появилась уже знакомая девушка. Всё повторялось, как и в предыдущих снах, шаг за шагом, только антураж изменился. И вот, когда девушка была уже совсем близко, Ева вдруг поняла: он не придёт. Спасения нет. Незнакомка протянула к ней руку, и тонкие пальцы сомкнулись на её шее.

Ева закричала и открыла глаза. Тяжело дыша, она схватилась за горло. Сердце вырывалось из груди. Воздуха не хватало.

Она должна была увидеть Тая, попытаться всё исправить. Но что она ему скажет? Ведь она не собиралась оставлять Марка. Да, он лгал ей, но всё же она не могла перестать думать о нём, несмотря ни на что. Именно поэтому Тай и ушёл. И так было лучше для них обоих. Пора уже смириться. Ева добежала до дверей, но так и не переступила порога. Закрыв глаза, она обессилено опёрлась лбом о дверной косяк. Глаза обжигали слезы, и сегодня она позволила им пролиться.

Споры и требования прекратились. Эта затея не принесла результатов раньше, поэтому Ева сменила тактику нападения на выжидание. Она не отказывала Марку в свиданиях, но держала его на расстоянии. Ускользала от всех проявлений чувств. Разговоры только по делу, обед не с ним. Со стороны не было ни намёка на близкие отношения. Он замечал, как меняет цвет ореол, окружающий её. Он потемнел, как тогда, когда с ней рядом был хокку, и будто щит скрывал её эмоции. Она практически не улыбалась, а если и улыбалась, то не ему. Марк постоянно пытался поймать её взгляд, но сталкивался с отстранённым и жёстким, будто он был одним из обычных сотрудников.

— Почему ты себя так странно ведёшь? — спросил Марк, когда в конце рабочего дня они вошли в лифт.

— Странно? — Ева сделала вид, что не понимает, о чём он.

— Всё было хорошо, но потом ты вновь закрылась от меня.

— Не легко быть открытой, не получая того же взамен, — она развернулась к нему так, чтобы их глаза встретились, и выжидающе на него посмотрела.