Лед и роза

Риккардо буднично заметил:

– Я предупредил, что ты англичанка и чтобы повар не увлекался специями.

Дженни расцвела.

– Правда? Как мило с твоей стороны!

Она с удовольствием смотрела по сторонам, а Риккардо исподволь изучал ее изменчивое лицо. Вроде бы ничего особенного, но стоило ей улыбнуться, и все вокруг играло новыми красками. Интересно, это заметно всем или только на него она действует подобным образом?

На импровизированную эстраду возле пляжа вышло двое чернокожих мужчин в национальной одежде. Начался концерт, состоящий из смеси испанских, негритянских и туземных мелодий. Зрители, главным образом местные жители, сидевшие на корточках возле помоста, дружно подпевали, ритмично хлопая в ладоши. Видно было, что все происходящее доставляет им истинное наслаждение.

Поев, Риккардо спросил у Дженни:

– Поедем в бунгало, или посидим еще?

Едва сдержав зевок, та призналась:

– Что-то я так устала, никаких сил нет.

Риккардо гораздо приятнее было бы услышать что-то более способствующее возникновению желания, и он насмешливо подумал: а вот не надо возносить себя на пьедестал. Для этой милой девочки он вовсе не столь желанен, как она для него. Для него воздержание рядом с женщиной непривычно, если он приезжал куда-то не один, оба точно знали, чем все должно закончится. Но это особый случай. Хотя попытаться, конечно, стоит. Возможно, он просто неправильно оценивает ситуацию.

Вернувшись в бунгало, Риккардо принял душ и осторожно постучал к Дженни. Никто не ответил, и он тихонько заглянул в комнату. Дженни уже спала, даже не укрываясь. Коротенькая ночнушка едва прикрывала бедра. Сжав зубы, Риккардо закрыл дверь. Понимая, что ему не уснуть, отправился к океану и плавал по темной, казавшейся опасной, воде, пару часов. Если бы не фонарь, горевший на бунгало, вполне можно было бы потерять ориентацию и заплыть далеко в океан. Но путеводный свет не давал потеряться.

Риккардо подумал: вот так и родной дом с любимой женщиной, спящей внутри, не дает заблудиться душе. Символично. Может быть, судьба подсказывает ему, что нужно делать? Но для этого придется вступить в конфронтацию со всей своей семьей, а на это он не готов. Уговоры бабки, насмешки отца, слезы теток. Нужно ли ему все это? И готов ли он по сути порвать со своей родней, чтобы насладиться семейным счастьем?

И будет ли долгим это семейное счастье? Вдруг он так же, как отец, выяснит, что ошибался, и превратится в язвительного отшельника?

Мысли не давали покоя, и он решительно запретил себе думать о Дженни. Хорошая тренировка воли. Отправился спать, и даже умудрился уснуть, но и во сне его мучили те же вопросы. Проснулся поздно. Солнце вовсю пекло. Заглянул к Дженни, ее не было. Она наверняка искупалась поутру, пока солнце еще не жгло. Возможно, сейчас загорает. Хотя с ее белой кожей ей бы лучше лежать где-нибудь в теньке.

Жутко хотелось есть, сказывалось ночное плавание. Риккардо пошел на кухню, без особой надежды открыл холодильник, помня, что вчера он был практически пуст. И обрадовано присвистнул: чего там только не было! Стояло столько упаковок с уже готовой едой, что у него глаза разбежались. Выбрав несколько видов салатов и что-то мясное, он отправил мясо разогреваться в микроволновку, и быстро прикончил салаты. Мясо оказалось довольно острым, но это-то ему и понравилось. Вчерашняя еда для него была пресновата.

Насытившись, вышел из бунгало и прищурился. Солнце, отражаясь от воды, слепило глаза. Пришлось вернуться и надеть темные очки. С их помощью он и разглядел валяющуюся на белом песке Дженни. Ее кожа лоснилась, с ног до головы вымазанная маслом для загара. Дженни предусмотрительно лежала не на солнце, а под белым тентом, который отбрасывал на песок слабую тень.

Риккардо шлепнулся рядом с ней на песок.

– Привет!

Дженни кивнула и беспокойно предложила:

– Давай я намажу тебя маслом, а то сгоришь!

Риккардо никогда в жизни не сгорал, но перспектива почувствовать на себе ее руки заворожила. Он согласился и растянулся рядом с ней во весь рост.

Дженни полила на его широкую спину масло и быстро растерла по коже. Казалось, ей хотелось прикасаться к нему как можно меньше. Интересно, почему? Так же, как и он, боится продолжения?

Они немного повалялись на песке, пока солнце не начало печь так, что возникла вероятность свариться. Тогда Дженни, извинившись, убежала в бунгало, а Риккардо с часок поплавал, скидывая охватившее его после прикосновения ее рук вожделение.

В бунгало было прохладно, мерно гудел кондиционер под потолком, гоняя по помещению холодный воздух. Дженни сидела в гостиной, смотря по телевизору какую-то местную передачу. Передача шла на туземном языке, поэтому даже Риккардо, послушав ее минут пять, ничего не понял.

– Нравится? – его голос звучал скептически.

Дженни, которой телевизор нужен был исключительно как прикрытие для мечтаний, встрепенулась. Она только сейчас заметила, что темнокожая женщина на экране изъясняется на каком-то странном наречии.

– Да не особо. Но познавательно. Они показывали местные достопримечательности, музей, что ли.

– Можем съездить, если хочешь.