Лед и роза

– Я не столько пошел на поводу у матери, сколько потерял смысл жизни. – Поникшая фигура дона Диего выражала покорность судьбе. – Мне все стало безразлично. Наверное, сработал инстинкт самосохранения. Потом, когда я немного опомнился, было уже поздно. Роуз уже со мной развелась. Вмешиваться было бессмысленно. Возможно, я встал в позу и мне нужно было вести себя как-то по-другому. Но я не смог.

– Поэтому ты начал вести себя как пресыщенный жизнью бонвиван?

– Это своего рода месть моей матушке и моим сестренкам. За то, что Роуз чувствовала себя в нашей семье изгоем. Если бы ее приняли как положено, ничего бы не произошло.

– А тебе не кажется, отец, что ты элементарно пытаешься переложить свою вину на других? Ведь если бы ты сразу выяснил отношения, то развода бы не было.

Дон Диего с трудом признал правоту сына:

– К сожалению, я был не в состоянии рассуждать здраво.

– Но сейчас можешь?

– Как видишь.

– Тогда почему бы тебе не съездить в Лондон и не поговорить с Роуз? – Риккардо подался вперед, стараясь внушить отцу необходимость этого разговоры.

Но опомнившийся дон Диего снова превратился в надменного аристократа. Высокомерно заявил:

– Мужчине не к лицу первым искать примирения с предавшей его женой. Я ведь своими глазами видел, как она разговаривала с тем типом.

– Так ты никогда не сдвинешь это дело с мертвой точки. – Риккардо до боли в сердце был разочарован подобным поворотом беседы.

Дон Диего заносчиво отрезал:

– Что ж, так тому и быть! Должно случиться нечто экстраординарное, чтобы я изменил свое решение. А чудес не бывает.

Решив, что больше ни к чему терять время на пустые разговоры, Риккардо пошел к себе. По дороге выяснил, что донья Аделина отдыхает, и решил ее не тревожить. Вечером сделал несколько деловых звонков. Ему очень хотелось позвонить Дженни, но он не решился. Кто знает, вдруг после разговора он так захочет ее видеть, что пошлет все эти семейные разборки к черту и ринется обратно в Лондон?

Он проработал несколько вариантов обеспечения тетки и кузины, но все ему казались не слишком надежными. Он знал стремление Мариты к беспечному транжирству, видимо, унаследованному ею от отца. Нужно было установить границы этих трат, но так, чтобы тетя не чувствовала себя ущемленной.

Ровно в девять в доме подали ужин. Риккардо сидел по правую сторону от доньи Аделины, старательно потчующей его домашними деликатесами. Отца, как он и предполагал, не было. Донья Люсия, сидевшая по левую руку от бабушки, посматривала на него с каким-то неестественным интересом, но он принял его за банальное любопытство.

После ужина ушел к себе, и, к своему изумлению, занимался тем, что по интернету выискивал в Лондоне дом, в котором мог бы жить с Дженни.

Спать он лег далеко за полночь.

Ночь прошла спокойно. Утром побрился и спустился к завтраку на первый этаж. Едва вошел в буфетную, увидел зевающую во весь рот Мариту, сидевшую в одиночестве за длинным узким столом. Перед ней стояла чашка крепкого черного кофе и тост с апельсиновым джемом. Риккардо положил на свою тарелку сардельки и яичницу с беконом, добавил тосты, налил в чашку из кофеварки свежеприготовленного крепкого кофе, сел рядом и с легким недоумением покосился на нее.

– Привет! Ты когда появилась?

– Привет! Ночью. Хотела приехать вечером, но по дороге сломалась машина. Пришлось ждать ремонтников из фирмы. Поэтому приехала я часа в четыре утра.

Риккардо вдохнул бодрящий аромат кофе, одобрительно прищелкнул пальцами и лениво попросил:

– Может, хоть мне-то врать не будешь? Где ты была? На дискотеке? Или у любовника?

Марита вспыхнула.

– Я не вру! – ее негодующий голос мог убедить и прокурора.

Риккардо лениво заверил:

– Мне, в принципе, все равно, где ты пропадаешь ночами. Просто выяснить, вызывала ты этой ночью ремонтников или нет, проще простого. Радуйся, что мне этого не надо.

Марита осторожно посмотрела по сторонам и прошептала:

– Ладно, признаюсь. Но только строго между нами!

На это Риккардо лишь небрежно передернул плечами, давая понять, что эта просьба совершенно излишня.

– Мы с подругой ходили на вечеринку в Кослада. Приглашение пришло внезапно, я не успела изменить свои планы.

При воспоминании о вечеринке у Мариты возбужденно заблестели глаза, и Риккардо понял, что эту ночь кузина провела весело.

– Понятно. Знаю, там был какой-то благотворительный вечер. Мне тоже пришло приглашение. Хотела подцепить богатого женишка?

– Тебе хорошо говорить, задрав нос! – рассерженная Марита повысила голос, забыв о конфиденциальности. – Ты богат! А вот как быть мне, когда меня обобрал родной отец! Мне даже за учебу заплатить нечем! Меня угрожают отчислить, как последнюю нищенку!

Риккардо равнодушно уточнил:

– А ты и есть последняя нищенка. Я вчера выяснял ваше с теткой финансовое положение. У вас за душой ничего, одни долги.

Марита сердито крикнула:

– И ты туда же! Дядька тоже только издевается, вместо того, чтобы помочь! Можно подумать, мы по собственной воле влипли в эту грязь! – и она натужно зарыдала, кося на кузена накрашенным глазом.