Лед и вода, вода и лед

Потому что конечно же все происходящее здесь — своего рода игра. Молчаливое соглашение между всеми присутствующими. Теперь это не я, а некто иной, сейчас я живу в этом вот мире, которого никто из нас никогда не видел, но о котором, однако, все знают.Мужчина, облокотившийся о стойку администратора, конечно же настоящий английский полковник, хотя на самом деле — какой-нибудь директор пивоваренного завода. Или строительной компании. Молодая женщина, которая только что встала, расправив рукой юбку, кажется американской кинозвездой, а на самом деле — новоиспеченная девушка по вызову, волнующаяся, что не узнает мужчину, который ее заказал. Не говоря уже о паре с ястребиными носами, сидящей на соседнем диване. Поистине чета британских сквайров, он в дорогом твидовом костюме, она в кашемировом джемпере, — если бы не путеводитель у нее на коленях, на испанском языке. Наверное, аргентинцы. Другие латиноамериканцы говорят, что аргентинцы — это итальянцы, которые говорят по-испански и воображают, что они англичане. Дама в кашемировом джемпере перехватила взгляд Элси и, чуть улыбнувшись, положила на книгу ладонь, словно пряча разоблачающий текст.

А сама она? Элси перевела взгляд на собственное отражение в зеркале напротив. Светловолосая женщина лет сорока. В голубом трикотажном комплекте — жакет и джемпер — и узкой темно-синей юбке, с черной сумочкой, лежащей на коленях. Может быть, она — преподаватель. Или даже ученый из Оксфорда или Кембриджа. Или компаньонка, если притвориться, что компаньонки до сих пор существуют, и в каком-нибудь из сотен номеров лондонского отеля «Стрэнд-Палас» сидит пожилая дама и вставляет в уши серьги, покуда ее компаньонка дожидается в фойе…

Хотя на самом деле это не так. Элси с глубоким вздохом усаживается глубже на диване, облокачивается на спинку, расслабляет плечи. Шведская радистка. Сменившая униформу на цивильную одежду. Остановившаяся в отеле, несколько более дорогом, чем все прочие, в которых ей прежде случалось жить. Молча ожидающая сына. Сына, которого не видела больше года. Отражение в зеркале чуть заметно покачало головой, и она тут же отвела взгляд и стала прочесывать им фойе в поисках какого-нибудь другого предмета для наблюдений и умозаключений. Директор пивоварни сунул бумажник во внутренний карман пиджака и провел рукой по усам. Девушка со внешностью кинозвезды прошествовала к лифту под руку с мужчиной в темно-сером костюме, а пара, сидевшая на диване, вдруг поднялась и направилась к входной двери. Швейцар у входа поднес руку к полям черной шляпы, как бы салютуя.

Элси взглянула на часы. Прошло всего пять минут с тех пор, как она спустилась в фойе. Самолет из Копенгагена еще не приземлился. Бьёрн появится еще через час с чем-то, а скорее даже через два с небольшим. Надо подняться и выйти на улицу. Пройтись по Стрэнду. Поискать какой-нибудь парк поблизости. Или пробежаться до Оксфорд-стрит и обратно. Прикупить какую-нибудь одежку. Что-что, а одежку прикупить тут всегда можно…

И все-таки Элси не пошевельнулась, продолжала сидеть неподвижно и глядела на свое отражение в зеркале на стене напротив: вдруг захотелось убедить себя, что она — правда исследовательница из Оксфорда, или преподавательница какой-нибудь public school, [17]или — если уж на то пошло — компаньонка какой-нибудь злющей английской старухи, — и убедить настолько сильно, чтобы от этого изменилась реальность. Стать кем угодно, лишь бы не оставаться той, что на самом деле.

Предательницей.

Беглянкой.

Матерью, которая никогда…

Она выпрямилась, отгоняя эту мысль, и перевела взгляд на мужчину, проходившего мимо стойки администратора. Настоящий красавец — конечно, на любителя грубоватой красоты, но таких большинство, — мужчина, способный, казалось, разорвать по швам свой сшитый по мерке костюм одним лишь напряжением мышц, мужчина с развитым подбородком и очаровательным чубом на лбу, прядью, оказавшейся там по чистой случайности, прядью, свесившейся вперед незаметно для него самого, совсем как та, что все время падала на лоб…

Нет. Она поднялась в тот же миг, как это пронеслось в голове, и увидела в зеркале собственное движение и собственное чуть испуганное лицо. Не надо этого! Никогда не надо!Секундой позже все прошло. Женщина в зеркале спокойно улыбнулась ей, натягивая пальто, надела сумку на плечо и, повернувшись, направилась к выходу. Примечательным было странное ощущение, будто на затылке вдруг появился глаз, что она видит в зеркале собственную спину…

Она закрыла глаза и задержала дыхание, подавила все мысли, кроме единственной. Прогулка. Вот что ей нужно.